Оглушенный бандит, спотыкаясь, сделал несколько шагов и вцепился в Тутс. Он понял, что его провели.
— Si, muchacho,[8] — сказала Тутс, обняла его и врезала коленом в пах.
Бандит сложился пополам.
Ошалев от боли и заорав что-то по-испански, он полез под рубашку за пистолетом. Но Уоррен уже был рядом. Он провел удушающий прием, которому научился за время службы в сент-луисской полиции, швырнул бандита на палубу, потом резко отпустил и без лишних церемоний пнул в голову. Потом пнул еще раз — для страховки. Хуан вырубился.
Тутс опустилась на колени и выхватила из-за пояса у Хуана пистолет.
— Отлично, — сказал Уоррен.
— Где они спрятали товар? — спросила Тутс и направила на детектива пистолет.
На взятии показаний под присягой, которое я проводил во вторник, в десять вечера, в моем кабинете на Герон-стрит, присутствовал сам Скай Баннистер, прокурор двенадцатого судебного округа штата Флорида. Кроме того, там присутствовали заместитель прокурора Питер Фолгер, мой компаньон Фрэнк Саммервил, и Сидни Бреккет, тот самый адвокат, специализирующийся на делах об нарушении авторских прав, который защищал интересы Толандов в деле о плюшевом медвежонке. Почему Этта позвонила именно ему, а не какому-нибудь адвокату, занимающемуся уголовными делами, — понятия не имею. Но Этта пришла сюда, чтобы во всем признаться — по крайней мере, так она дала мне понять, — так что, возможно, она просто хотела исповедаться и покончить с этим раз и навсегда.
Скай Баннистер меня не любил, и ему совсем не нравился тот факт, что между мной и его лучшим прокурором существуют какие-то отношения, помимо строго официальных. Что старина Скай любил, так это губернаторский особняк в Таллахасси, и что ему нравилось, так это широко распространившиеся слухи, что на следующих выборах, или через одни, или еще через одни, но он непременно займет эту должность. Ну, а тем временем он все еще сидит на нынешней должности. Светловолосая голубоглазая заноза в заднице, смахивающая на Дэна Квэйла. Если считать, что Бреккет похож на располневшего Ньюта Джингрича, а Фолгер — на похудевшего Фила Грэмма, то для комплекта нам не хватало только видеотехника, похожего на Боба Доула. Увы, техник оказался красивой рыжеволосой женщиной лет двадцати с небольшим. Она была весьма не в духе — ее оторвали от телевизора.
Этта Толанд продолжала плакать. Она оторвалась от этого занятия лишь для того, чтобы принести присягу. Я быстро провел все это вступление — кто она такая, где живет, разговаривал ли я сегодня вечером с ней у нее дома, — а потом попросил ее повторить, если она не возражает, в присутствии ее адвоката и этих джентльменов из прокуратуры все, что она рассказала мне перед этим. Этта сказала, что не возражает.
Бреккет вздохнул.
Этта вытерла глаза.
Перед тем, как мы уехали из их дома на Фэтбеке, Этта переоделась.
Теперь на ней были брюки простого покроя, бежевая блузка в тон брюкам и туфли на низком каблуке. Ее полные слез глаза блестели и казались необычно большими. Женщина-техник посмотрела на часы. Мы начали.
А: — Скажите пожалуйста, вы присутствовали при том, как ваш муж позвонил Лэйни Камминс и попросил ее встретиться с ним на вашей яхте?
О: — Да, присутствовала.
А: — Во сколько он ей позвонил?
О: — Около девяти вечера.
А: — Он звонил из дома?
О: — Да.
А: — Во время предыдущей дачи показаний под присягой вы заявили, что ваш муж звонил ей с яхты. Намерены ли вы сейчас изменить свои показания?
О: — Он звонил ей из дома.
А: — Имели ли вы возможность слышать их разговор?
О: — Я слышала то, что говорил Бретт.
А: — И что он говорил?
О: — Он сказал, что хочет обговорить с ней возможность соглашения. Что он не хочет впутывать в это дело адвокатов. Что он хотел бы поговорить с ней с глазу на глаз, без посторонних. Но это не телефонный разговор. Он сказал, что не хочет идти на компромисс в этом деле.
А: — Он сказал Лэйни, что уже находится на яхте?