ГА РФ.Ф. Р–8131. Оп. 31. Д. 90649. Л. 54-56. Подлинник. Рукопись.
Раздел 3 «СВЯТОТАТЦЫ» И «ОСКВЕРНИТЕЛИ»
Авторский комментарий
Культ вождей создавал особое отношение как к ним самим (вернее, их публичному образу), так и к замещавшим их изображениям. Роль повсеместно присутствующего портрета Вождя выразительно описана в романе Д. Оруэлла «1984»: повсюду висит один и тот же портрет Старшего Брата, и кажется, будто он постоянрю «на тебя смотрит». Аналогичное отношение к портрету как «заместителю» отражено в историческом анекдоте о Николае I: императору доложили о деле некого мещаршна, который в трактире в пьяном виде плевал на его портрет; царь повелел мещанина помиловать, написав: «Передайте ему, что я сам на него плюю», и распорядился впредь своих портретов в трактирах и иных неподобающих местах не держать.
Убеждение, что между изображением и изображаемым существует глубинная связь, восходит к древнейшим магическим верованиям (фигурки и статуи богов и духов, поверья, связанные с зеркалами, и т.д.) Портреты и скульптуры вождей заняли место даже не икон, а скорее языческих идолов, порча их преследовалась как «кощунственные действия»[185]. Соответственно, и являвшееся одним из видов антисоветских деяний покушение на изображения руководителей (или же насмешка над ними) носило характер не просто хулиганства, а своего рода ритуального осквернения, зачастую совершаемого демонстративно. Иногда разрушение портрета даже напоминает обряды симпатической магии (когда стремились навести порчу на человека, вредя его изображению) – выкалывание глаз, разрезание.
Чаще всего объектами «нападения» становились изображения действовавшего на тот момент вождя или Ленина, это и понятно, именно они попадались повсюду на глаза. Особенный случай – отношение к портретам и статуям Сталина после XX съезда партии. Одни люди, узнав о злодеяниях режима, самочинно совершали «ниспровержение кумира», других подобные действия оскорбляли, даже если исходили от представителей власти. Житель г. Семипалатинска в 1959 г. пожаловался секретарю ЦК КПСС А.И. Кириченко на то, что в их городе «трактором был повален на площади бюст товарища Сталина И.В. и отвезен во двор обкома, поставлен около окна секретаря обкома Дмитрина под дерево. Считаю это издевательством над Великим революционером, руководителем партии КПСС, светлым человеком, любимцем народа […] Обращаюсь к Вам, дорогой товарищ Кириченко, только Вы сможете поправить этот вопиющий факт издевательства над бюстом, над товарищем Сталиным […]»[186].
В 1969-1970 гг., когда по случаю подготовки к пышному празднованию 100-летия со дня рождения В.И. Ленина к обычному множеству его изображений добавилась масса новых, естественно, возросло и количество намеренных их повреждений. По данным КГБ при Совете Министров СССР, было зафиксировано всего 155 «политически вредных, хулига?1ских действий, связанных с юбилеем», из них 55 – в 1969 и 100 – в 1970 г., «хулиганствующими элементами уничтожены или повреждены несколько памятников, бюстов и барельефов вождя, значительное количество панно, стендов и транспарантов, а также портретов, лозунгов, плакатов, репродукций, стенгазет и другого праздничного оформления»[187].
С портретом можно было и поговорить. В 1958 г. рабочий лесничества из Закарпатья в конторе лесхоза сломал в руках карандаш, бросил обломки в портрет Ленина: «Чого дивишся на мене, що меш погано живеться»[188].
И, конечно, совершенно особое, сакральное место – Мавзолей. Не будем распространяться о том, сколь многозначителен сам факт его существования, особенно в сопоставлении с формулой о «вечно живом» вожде (см. в документах предыдущего раздела мистические тексты с мотивом воскресения вождя). О том же, кстати, существовало множество анекдотов («Ленин воскрес, идет по улице и видит…»). Заключенные-уголовники, о которых у нас не раз уже шла речь, направляли свои жалобы не только в ЦК КПСС, ООН, Хрущеву и президенту США, но, случалось, и в Мавзолей Ленина. В одной из жалоб содержится обращение к «тем, кто хранит тело Ленина», как к своего рода храмовым жрецам, которые могут своим вмешательством добиться победы справедливости.
Портрет или статуя Вождя стояли в одном ряду с такими символами, как флаг, герб, государственная, национальная или идеологическая символика. Выражая отношение к ним, ниспровергая одни, ставя на их место другие, можно ясно и лаконично продемонстрировать свои политические пристрастия. Наиболее распространенным из такого рода действий было срывание советских и вывешивание национальных флагов на Украине и в Прибалтике. Делалось это по ночам, часто – молодежью, школьниками, во многих случаях следствию так и не удавалось найти виновных. Украшение зданий флагами во время официальных праздников, естественно, провоцировало их срывание; национальные же флаги старались вывешивать в дни запрещенных национальных праздников.
Летом 1963 г. два желто-голубых флага были вывешены у шоссе на арке лесничества в Стрыйском районе Львовской области. Следствие по этому делу длилось полтора года, было проведено множество экспертиз ткани и красителей; выявлены все лица, находившиеся или проезжавшие поблизости, но все тщетно: найти виновных не удалось. Тогда следователь, закрывая дело и не желая признавать своего поражения, вынес заключение, что флаги были не желто-голубые, а оранжево-голубые, и таким образом отменил их символическое значение и прекратил дело[189].
В надзорных делах Прокуратуры СССР отражено 46 эпизодов, связанных с флагами. Интересно их хронологическое распределение. На 1953-1954 гг. приходится 4 таких дела, 1956-1959 – 9 дел, 1960-1964 – 14, 1967-1970 – 13, 1972-1973 – 4 и по одному в 1976 и 1983 гг. (за пропущенные годы дел не зафиксировано). Как видно, в период пика политических репрессий 1957-1958 гг. дел «с флагами» немного, максимум их приходится на 1960-е гг. Из этого числа на Украине заведено 12 дел, в Латвии – 10, Литве – 7, Эстонии – 5, одно в Молдавии. Оставшаяся часть относится к деятельности уже неоднократно упоминавшихся нами заключенных в лагерях, для которых вывешивание флагов с разнообразной антисоветской символикой («флаг со знаком доллара и свастикой») являлось одной из форм демонстративных политических правонарушений.
Кроме флагов обыгрывались и другие предметы. Нам известны случаи, когда группы украинских националистов обсуждали возможность взорвать памятник Богдану Хмельницкому во время празднования 300-летия воссоединения Украины с Россией или же памятник воинам Советской армии в селе. А однажды, в 1956 г., два тракториста на колхозном поле высеяли фигуру в форме трезуба[190]. Группа литовских студентов в 1955-1956 гг. срывала и обливала кислотой советские флаги и намеревалась взорвать памятник Ф.Э. Дзержинскому в Каунасе[191].
Придание символического смысла определенным местам и предметам создавало вокруг них поле, в котором все поступки приобретали особую значимость. Прежде не раз судимый, считавший себя обиженным советской властью житель Калининской области написал в 1968 г. в ЦК КПСС письмо с критикой жизни в стране и угрожал взорвать себя «у праха Ленина в Мавзолее, чтобы подлые коммунисты помнили, к чему приводит их подлость»[192]. 1 мая 1977 г. на Красной площади пыталась совершить самосожжение школьная учительница из Узбекской ССР[193]. Обычные хулиганские поступки, совершенные, например, возле здания местного комитета партии, нередко расценивались как антисоветские.
Кроме особых мест было еще и особое время – дни государственных праздников, 1 мая и 7 ноября. Они сопровождались повышенным наблюдением. После каждого праздника министр внутренних дел направлял в ЦК КПСС и Совет Министров СССР специальную докладную записку об имевших место происшествиях. В ней перечислялись нарушения общественного порядка, уголовные преступления, несчастные случаи, дорожные происшествия, катастрофы и пожары, которые вообще-то были обычным явлением, но в праздничные дни приобретали какой-то особый статус и становились достойны внимания верховной власти. И, конечно, отмечались «антисоветские проявления», появление листовок и надписей на стенах и заборах, происшествия с флагами и портретами. Так, 7 ноября 1956 г. в Литовской ССР были обнаружены 2 националистических флага[194]; 7 ноября 1957 г. в Таллине были сорваны советские флаги с 6 домов[195]; в ночь на 1 мая 1958 г. в г. Алма-Ате на площади им. Ленина были порезаны три портрета членов Президиума ЦК КПСС, а на одной из улиц – три плаката, в Эстонии сорвано 9 флагов, 5 из них в Таллине, 2 мая в г. Алуште на набережной также были порезаны портреты[196]; в ночь на 6 ноября 1958 г. в Эстонской ССР со здания сельского клуба исчезло 8 государственных флагов, в ночь на 8 ноября в райцентре Ахтырка Сумской области порезаны 3 портрета руководителей[197]; в ночь на 1 мая 1959 г. в Таллине были сорваны флаги с восьми домов, в Риге – 4 флага, в Лимбажском районе Латвийской ССР вывешен национальный флаг, в г. Мончегорске Мурманской области на автобусной остановке появился плакат антисоветского содержания, а в поселке Кзыл-Ординской области Казахской ССР после праздничной демонстрации на улицу вышла группа женщин с белым флагом[198];
185
Ряд тонких наблюдений о роли изображений советских вождей высказан в книге В. Паперного «Культура Два».
194
Там же. Оп. 2. Д. 482. Л. 40. В докладной записке КГБ в ЦК КПСС за эти дни зафиксировано больше интересующих нас происшествий: в Севастополе изрезаны 14 портретов руководителей, вывешенных на здании хлебозавода, в г. Серпухове порезан бритвой портрет Хрущева на фасаде военной базы, а в городском парке Херсона разбиты две скульптуры Сталина (РГАНИ.Ф. 5. Оп. 30. Д. 141 (ролик 4578)).