Выбрать главу

Пьер посмотрел вопросительно, и Брессон продолжал:

– Да, да, ужасно глупо! В самом деле, первый раз пост был учрежден лет шесть или семь назад. Первым начальником его был Лонжер. Прошло полгода, и ни слуху ни духу ни о Лонжере, ни о посте № 32. Решили, что пост с его строениями и людьми погиб во время наводнения. После этого в течение трех лет о посте № 32 разговоров не поднималось. Но вот в один прекрасный день какой-то тупоголовый чиновник, роясь в бумагах, обнаружил, что пост № 32 самоупразднился, и решил, что для безопасности наших владений в Индокитае надо его восстановить. Начальником поста назначили Дорселя. Целый год все шло благополучно, а потом вдруг было получено известие: пост № 32 уничтожен. На этот раз не наводнение, а пожар. Сам Дорсель как-то сумел выбраться, в совершенно бессознательном состоянии был доставлен в госпиталь и там умер, не успев ничего рассказать об этом уже втором несчастном случае на посту № 32.

Мимо кафе проезжала коляска, запряженная парой пони.

Брессон знаком остановил извозчика, кликнул боя, дал ему серебряную монету и предложил Люрсаку:

– Давай прокатимся. Сейчас начинается пора гуляния, и тебе интересно будет посмотреть на уличные картины.

Приближался вечер, солнце уже не жгло. Воздух становился прохладным. Коляска Брессона и Люрсака медленно двигалась в цепи других колясок по аллеям центральных улиц Сайгона. Брессон то и дело раскланивался со встречными знакомыми. Пьер Люрсак с жадным любопытством разглядывал пеструю толпу из разноцветно одетых туземцев и чопорно-важных европейцев, составлявших сливки местного общества. Брессон рассказывал ему обо всех встречавшихся – кто это, с каких пор живет в Сайгоне, что делает и так далее.

По тротуарам и по дороге между колясками сновали мальчишки с корзинами черешни и с букетами цветов. Все улицы и толпы представляли собой странное сочетание цивилизованного европейского Запада с древней примитивностью Востока.

Пьер сказал об этом Брессону. Тот пожал плечами и ответил:

– Это правда. Но когда ты присмотришься поближе, то увидишь еще кое-что и поймешь, как мало похожа здешняя действительность на те представления, которые существуют об Индокитае во Франции. Впрочем, это и не удивительно, так как людей, знающих здешний край, очень мало. Очень мало.

– Почему? Все-таки…

– Нет, нет. Уверяю тебя, очень мало знающих людей. И еще долго-долго будет продолжаться это невежество. Чтобы узнать здешний край, недостаточно нескольких поездок по хорошо устроенным дорогам, недостаточно даже прожить здесь два или три года. Нет. Ни ты, ни я, пришедшие сюда с душой европейца и с нашей психологией завоевателей, ни ты, ни я, ни другие люди нашей породы не могут понять здешнюю расу. Вот ты сам был свидетелем и, так сказать, стал жертвой тупости наших бюрократов. Они третий раз восстанавливают пост в неисследованной дикой стране, в которой никто не занимается никакой работой, которую никак нельзя эксплуатировать, в которую даже не проникал никто из европейцев, в которой нет никакого рынка, никаких наших интересов. И все-таки туда посылают «гражданского представителя французской власти». Зачем? Чтобы управлять? Кем? Чем? Нелепо! Глупо! Да, ты встретишь там Редецкого.

Пьер повернулся к нему.

– Редецкого?

– Да. Я вспомнил теперь и удивляюсь, почему забыл раньше, что он-то и командует там военным постом. Жак Болеслав Мишель Редецкий, старой польской фамилии, граф, но беден, как библейский Иов. Кто-то, либо его отец, либо дед, перешел во французское подданство. Он учился в Сен-Сирской школе[5], а потом служил в Марокко, Судане, теперь в Индокитае, всегда выбирая места, где представляются случаи для приключений и для настоящей боевой военной работы. Уравновешенный ум и живое сердце; увлекающийся, но вместе с тем не лишенный скептицизма человек. Прекрасный товарищ. Года два назад мы с ним вместе служили на китайской границе. Вот, теперь ты имеешь о нем представление. Во всяком случае, лучшего товарища и компаньона для посещения тех мест ты не можешь себе желать.

Брессон прервал себя и посмотрел на часы.

– Черт возьми! Половина восьмого. Нам надо возвращаться. Извини меня, пожалуйста, но я на сегодняшний вечер закабален. Должен обедать в клубе с главным инженером из Гонгхая. Деловой обед.

И обращаясь к извозчику, он приказал ему ехать в отель «Континенталь», где остановился Пьер. Уже совсем стемнело, когда коляска остановилась у подъезда гостиницы.

вернуться

5

Одно из лучших военных училищ во Франции.