Возможно, это покажется парадоксальным, но вдохновение, необходимое для нового проникновения в суть коммунизма, можно найти не в современном, а в Древнем мире, в афинской драме V века до н.э. В греческих трагедиях разыгрывались важнейшие переходные ситуации, возникающие в человеческом обществе: от иерархического порядка, основанного на отношениях отцов и сыновей, к эгалитарному обществу, где все равны, как братья; от аристократического правления царских воинов к более «демократичному» укладу, при котором все мужское население могло принимать участие в политике и воевать на равных условиях в народной армии; от раздробленных государств, управляемых враждующими кланами, к консолидированному обществу, где все управляется законом[7].
В трилогии Эсхила «Прометей» блистательно показан переход от патриархальных отношений к политике братского равенства, а также от отсталости к знанию. Согласно греческой мифологии, Прометей, один из титанов, древних богов, похитил огонь у Зевса и могущественных богов-олимпийцев и преподнес его в дар людям. Он открыл людям знание, привел их к прогрессу, тем самым вызвал гнев Зевса, который намеревался оставить людей на своем месте и сохранить старый порядок. Прометей был жестоко наказан за то, что нарушил сложившуюся иерархию, желая помочь людям: он был прикован к скале в горах Кавказа. Каждый день к скале прилетал орел и склевывал его печень, которая отрастала вновь. В единственной дошедшей до нас части трилогии «Прометей прикованный» доминируют четыре персонажа: Власть и Сила, слуги деспотичного бога-отца Зевса; Гермес, посланник богов (покровитель глашатаев, торговцев, обманщиков и воров); Прометей (буквально «предвидящий»), чей образ объединяет мудрого мыслителя и гневного бунтаря. Автор сочувствует Прометею, которого непримиримость Зевса и малодушие Гермеса превращают из гуманиста в разъяренного повстанца. Он намерен противостоять Зевсу даже ценой ужасной жестокости:
В финале пьесы Прометей и Зевс противостоят друг другу. Не исключено, что в последней части трилогии (которая не сохранилась до наших дней) Эсхил осудил Прометея за его гнев. Возможно, в финале Прометей примирился с Зевсом и оба признали излишней остроту проявления чувств.
В трагедии «Прометей прикованный» гениально изображен на первый взгляд неразрешимый конфликт, в котором иерархии и традиции противостоят равенство и новизна. В пьесе говорится о притягательности, но и об опасности дара Прометея, особенно для мыслящих людей репрессивного архаичного мира. Прометей действительно стремится помочь людям, но, когда его гнев встречает сопротивление, он тоже способен сделать так, что «Земля содрогнется до самых глубин, до самых корней».
Коммунистов можно считать наследниками Прометея, и это наследство представляет собой совокупность различных элементов*. «Коммунизм» буквально — это политическая[8] система, при которой люди живут в коллективе и совместно владеют собственностью. Изначально это очень широкое и разнообразное движение. Некоторые коммунисты очень ценили вклад Прометея в освобождение людей. Выросшие на более «романтических» марксистских идеалах, они больше стремились к самобытности и созидательности человека, чем к политической власти и созданию новых держав. Однако такое мировоззрение оказалось на периферии коммунистической традиции, почти за ее пределами. В центре коммунистического движения оказались прометеевская враждебность к неравенству и готовность к переменам[9]. Но было что-то в наследстве Прометея, чего Эсхил не описал: его гнев по отношению к тем людям, которые отвергали «огонь» знания и просвещения[10]. Коммунисты также проявляли гнев (и даже жестокость) по отношению к «темным» крестьянам и верующим, отвергавшим их мировоззрение, и ненавидели их не меньше, чем дворян и купцов.
7
Саймон Голдхилл утверждал, что греческая трагедия изображала проблемы, присущие «гражданским обществам», сложившимся в древнегреческих городах-государствах, ведь более «современные», «демократические» идеи взяли верх над древней аристократической традицией, описанной Гомером. S. Goldhill,
8
Здесь правильнее говорить о социальной системе, так как о политическом устройстве в этом определении не упоминается.
9
Р. Берки указывает на четыре направления внутри социализма: эгалитаризм, морализм, рационализм и либертарианство. Он утверждает, что и марксизм включал эти направления, из которых либертарианство было самым слабым. R. Berki,