Здѣсь мы прерываемъ разсказъ для того, чтобы напомнить читателямъ все, что вытерпѣли офицеры и команда конфедеративнаго крейсера впродолженiе двухлѣтняго плаванiя. Во-первыхъ всѣ они были внѣ дома, внѣ своего семейнаго очага и не имѣли надежды когда либо снова увидѣть семью; во-вторыхъ тѣсное судовое помѣщенiе ихъ еще болѣе стѣснялось постоянно пребывавшими плѣнными, которые мало того что лишали ихъ этого скуднаго комфорта, но еще уничтожали ихъ запасы провизiи. Послѣдняя большею частiю бралась не изъ складовъ и магазиновъ, а съ плѣнныхъ судовъ и погружалась обыкновенно въ морѣ. Якорныя стоянки въ нейтральныхъ портахъ были коротки: какъ ястребъ присядетъ на вѣтку, чтобы возобновить силы, и снова летитъ за добычей или паритъ въ облакахъ, такъ и Алабама зайдетъ въ портъ и снова, какъ можно скорѣй въ море, на просторъ; только тамъ она могла считать себя внѣ опасности. Къ этому прибавьте дурную пищу, постоянную готовность идти въ погоню за непрiятелемъ или бѣжать отъ него, непрерывную службу, всякую минуту быть на чеку выбѣжать на верхъ и проч. и проч., и тогда, читатель, вы согласитесь, что охотно продолжать такую жизнь команда не могла. Она уже и безъ того сдѣлала большую услугу отечеству — причинила не мало вреда своему гиганту-врагу. Одно что поддерживало команду — это безпримѣрная энергiя капитана Сэмса, благодаря которой Алабама сдѣлала столько вреда непрiятелю, что и тысячи людей не въ состоянiи бы были сдѣлать ничего подобнаго. Но природа человѣка беретъ всегда свое и онъ не можетъ долго переносить однообразiя; оно надоѣдаетъ ему, особенно въ морѣ, гдѣ непогоды и продолжительные штормы разстраиваютъ самые крѣпкiе нервы. А жители суши, окруженные всевозможнымъ камфортомъ, чего, чего только не писали объ этихъ труженникахъ моря, какихъ только обвиненiй на себя не приходилось прочитывать Алабамѣ въ иностранныхъ газетахъ. То называли ее пиратомъ, то другими не менѣе обидными именами. Борясь съ океаномъ, она въ то же время читала французскiя, англiйскiя и американскiя газеты, переполненныя разными статьями о ея подвигахъ, но освѣщенныя не тѣмъ свѣтомъ, какимъ бы прилично было ихъ освѣтить. Настоящiй свѣтъ на Алабаму могло пролить только благодарное отечество, но отъ него-то она и не имѣла никакихъ извѣстiй. Югъ во время междуусобiя какъ бы отдѣлился отъ всѣхъ другихъ государствъ земнаго шара. Офицеры и команда Алабамы и сами отлично сознавали, что исполняли свой долгъ честно и послужили отечеству такъ, какъ болѣе и требовать нельзя, но всетаки отсутствiе нравственнаго и физическаго комфорта было причиной того, что они впадали въ меланхолiю и не давали себѣ настоящей цѣны, а поддавались иногда газетнымъ критикамъ.
Все это вмѣстѣ взятое привело къ тому, что Алабама съ нетерпѣнiемъ стала ждать хоть какого нибудь конца и этимъ вполнѣ объясняется восторгъ ея при видѣ Кирсэджа, входившаго и выходившаго за брекватеръ. «Наконец-то насталъ нашъ послѣднiй часъ!» подумали все до единаго на Алабамѣ. Геройскiй бой, въ которомъ либо одна, либо другая сторона восторжествуетъ, не роняетъ побѣжденнаго. Алабама такъ долго подвизалась на славу и пользу своего отечества и принесла ему такъ много плодовъ, что если бы ее и ждало пораженiе, то это пораженiе слѣдуетъ считать только конечнымъ, неизбѣжнымъ результатомъ всѣхъ ея подвиговъ, но никакъ не безславiемъ. Она, тѣмъ не менѣе, ждала побѣды и шла на бой какъ на пиръ.
Капитанъ Сэмсъ былъ принятъ въ Шербургѣ чрезвычайно радушно и гостепрiимно. Одно разрѣшенiе погрузиться углемъ уже говоритъ много въ пользу симпатiи французовъ къ конфедеративному крейсеру. Во Францiи дуэли очень популярны и потому французы съ нетерпѣнiемъ ждали единоборста крейсеровъ федеративныхъ и конфедеративныхъ штатовъ. Французскiе моряки совершенно соглашались съ Сэмсомъ, что маневры Кирсэджа обидны для Алабамы, и что ей ничего болѣе не остается какъ выйти въ море и схватиться съ нимъ. Капитанъ Сэмсъ зналъ, что Кирсэджъ былъ и болььше и сильнѣе Алабамы, но, пишетъ онъ: «я не зналъ что онъ блиндированъ». Лично онъ желалъ боя, такъ же какъ и команда, но, думаемъ, что президентъ Дэвисъ не осудитъ его за это рыцарское увдеченiе. Онъ потерялъ судно, но самъ остался живъ и къ услугамъ своего излюбленнаго отечества.
Въ воскресенье утромъ, 19 iюня, Алабама подъ парами вышла съ Шербургскаго рейда; она прошла западнымъ проходомъ и взяла курсъ прямо на Кирсэджъ. Ее сопровождалъ французскiй броненосецъ La Couronne. Стоявшая въ послѣднее время дурная погода уступила легкому береговому вѣтру; зыбь атлантической волны улеглась и небо прояснило, все какъ нельзя болѣе благопрiятствовало этому дню. Весь Шербургъ высыпалъ на высоты надъ городомъ, на бастiоны и вдоль молы. Рыцарскiе турниры, и тѣ никогда не могли похвалиться такимъ множествомъ зрителей, какое теперь собралось чтобы видѣть единоборство двухъ крейсеровъ. На рейдѣ въ это время случайно стояла англiйская яхта Deerhound, на которой былъ владѣтель ея съ своимъ семействомъ. Deerhound послѣдовала за Алабамой и шла въ почтительномъ отъ нея разстоянiи, чтобы быть ближайшимъ свидѣтелемъ сраженiя. Нѣкоторые французскiе лоцманскiе бота подходили совсѣмъ близко къ сражавшимся. Придя на границу нейтральныхъ водъ, Алабама отдѣлилась отъ своего спутника, и «Couronne» возвратился на разстоянiе одной мили отъ берега.
Наконецъ Алабама сдѣлала окончательныя приготовленiя къ предстоящей борьбѣ. Собравъ всю команду на верхней палубѣ, капитанъ Сэмсъ обратился къ ней съ слѣдующими словами.
«Офицеры и матросы Алабамы! Наконецъ вамъ во второй разъ представляется случай встрѣтиться съ непрiятелемъ, послѣ того какъ вы пустили ко дну «Гаттерасъ»! Въ то время вы всѣ остались въ живыхъ. Вы, ограждая себя нейтральными флагами, истребили и разогнали почти половину коммерческихъ судовъ нашаго врага; въ началѣ войны эти суда покрывали собою всѣ моря. Эта заслуга съ вашей стороны, которою вы имѣете право гордиться, и признательная страна не забудетъ ее. Весь цивилизованный мiръ знакомъ съ именемъ вашего судна; ужели вы теперь позволите омрачить это имя? Не хочу и думать этого. Помните, что мы въ англiйскомъ каналѣ, въ этомъ хранилищѣ морской славы нашихъ товарищей по оружiю, и что въ эту минуту вся Европа смотритъ на васъ! Флагъ, развѣвающiйся надъ вашими головами, принадлежитъ юной республикѣ; онъ всегда съ презрѣнiемъ встрѣчалъ непрiятеля. Покажите свѣту, что вы умѣете цѣнить его. По орудiямъ!»[23]
Три четверти часа прошло, пока Алабама приблизилась къ Кирсэджу; на разстоянiи этой мили она открыла по немъ огонь сплошными снарядами. «Кирсэджъ» отвѣтилъ и черезъ десять минутъ съ обѣихъ сторонъ пальба была частая.
Согласно показанiю капитана Кирсэджа, его батарея состояла изъ семи орудiй, т. е. двухъ 11-ти-дюймовыхъ Дальгрена, четырехъ 32-хъ-фунтовыхъ и одной 28-ми-фунтовой нарѣзной. Онъ шелъ на бой, имѣя 162 человѣка офицеровъ и матросовъ.
Алабама была вооружена одной 7-ми-дюймовой нарѣзной пушкой Блэклей, одной 8-ми-дюймовой гладкоствольной, на поворотной платформѣ, и шестью 32-хъ-фунтовыми гладкостѣнными, бортовыми. Команда Алабамы простиралась не свыше 120 человѣкъ. Капитанъ Уинслоу ошибается, говоря, что на Алабамѣ было 150 человѣкъ; она, правда, имѣла превосходство въ грозномъ нарѣзномъ орудiи Блеклей, но у нея не было стальныхъ снарядовъ.
И такъ силы противниковъ не были одинаковы. Капитанъ Уинслоу говоритъ, что Алабама имѣла однимъ орудiемъ болѣе «Кирсэджа», что уравновѣшивало силы въ его пользу. Главнымъ образомъ слѣдуетъ обратить вниманiе на состоянiе обоихъ судовъ. Шербургъ сдѣлалъ очень мало для Алабамы и цѣлые оторванные куски мѣди у подводной части остались неисправленными, что значительно уменьшало ея ходъ; по исправленiи же котловъ, она ограничилась на этотъ день тѣмъ, что по возможности прикрыла ихъ. Они были въ такомъ состоянiи, что механики не могли имѣть къ нимъ ни малѣйшаго довѣрiя. «Кирсэджъ» же былъ въ прекрасномъ состоянiи и совершенно готовый къ бою, что, впрочемъ, и доказалъ какъ нельзя убѣдительнѣе. Алабама была въ спискѣ судовъ, желавшихъ войти въ Шербургскiй докъ; она, не смотря на это, дралась до послѣдней возможности. Чѣмъ бы это дѣло ни кончилось, она должна была выказать свое геройство. Послѣ нѣсколькихъ маневровъ капитанъ Сэмсъ уже предвидѣлъ исходъ. «Кирсэджъ» избралъ разстоянiе въ 500 ярдовъ и, будучи самъ хорошо защищенъ отъ выстрѣловъ, спокойно пронизывалъ Алабаму, разсчитывая на вѣрный успѣхъ.
Капитанъ Сэмсъ надѣялся на нарѣзное орудiе Блэклей, и оно оправдало бы его надежды и рѣшило бы бой въ его пользу, если бы отъ Сэмса зависѣлъ выборъ разстоянiя, но, къ его несчастiю, Кирсэджъ принималъ всякую попытку Алабамы приблизится за желанiе вступить въ рукопашный бой. Такъ какъ Кирсэджъ имѣлъ преимущество въ ходѣ, то отъ него зависѣлъ выборъ разстоянiе и всякую попытку сократить его дѣлалъ безнадежною.
23
Вышеприведенная рѣчь Сэмса заимствована нами съ подлинника. Многое писалось о томъ, какъ она была принята командой, но Сэмсъ говоритъ, что онъ самъ слышалъ только возгласы: «никогда, никогда!» въ то время, когда высказалъ командѣ, надежду, что она не уронитъ чести флага.