— Доктор — настоящие crume de la crème[17] европейского сообщества анатомов! — с гордостью подтвердил он мою догадку, так, словно сам лично проделал отвратительную работу.
У меня перед глазами проскользнула вкрадчивая улыбка некроманта. Теперь она приобрела новый и значительно более зловещий смысл. «Возможно, вы и закончили здесь свои дела, сударь, — сказал он презрительно прошлой ночью. — Но мне нужно кое-что еще завершить».
Я представил, как Вигилантиус извлекает инструменты из-под широкой мантии. А кстати, какие именно? Острые ножи, медицинскую пилу, заостренные скальпели… Затем склоняется над анатомическим столом и с жадностью набрасывается на труп, безжалостно полосуя на части беспомощные останки адвоката Тифферха.
Неумеренные хвалы, воздаваемые Кантом в адрес этого человека, вывели меня из себя.
— Еще одно доказательство в пользу того, что Вигилантиус — циничный шарлатан, сударь. Ему не было никакой нужды спрашивать душу убитого о том, каким образом несчастный отправился на тот свет, потому что он уже знал ответ на свой вопрос!
Кант слегка коснулся моей руки, пытаясь меня успокоить.
— Вы не правы, Стиффениис. Доктор еще до первого вскрытия высказал предположение — правда, в свойственной ему излишне театральной и несколько безвкусной манере, — что причину смерти следует искать у основания черепа покойного. Труп уже беседовал с ним. Вскрытие он проводил потом.
Труп беседовал?
— Профессор Кант… — сделал я попытку протестовать.
— Но как вы догадались, сударь?
Вопрос Коха прозвучал для нас обоих неожиданно.
— Простите меня, профессор Кант, — сказал сержант и покраснел от смущения, — я не хотел прерывать ваших размышлений, однако я немного удивлен. Каким образом вам удалось так быстро понять значение убийства Яна Коннена? В то время еще никто не мог предположить, что за ним последуют похожие преступления.
Кант прикрыл глаза, и его лицо осветила довольная улыбка.
— В течение многих лет, сержант, я занимался сопоставлением фактов, имеющих отношение к частоте и особенностям смертей в Кенигсберге, — ответил Кант. — Примерно год назад я получил из полиции очередной недельный отчет. В нем упоминался труп, причина смерти не была установлена. Это показалось мне в высшей степени необычным. Врач, приглашенный констатировать смерть, не обратил внимания на крошечные отметины на шее Коннена. Отсюда и заключение: причина смерти неизвестна. У меня же возникли затруднения с включением данного случая в мою статистику. Умер ли упоминавшийся в отчете человек своей смертью или был убит? Я обратился к властям с просьбой подарить тело университету, и, по счастливому стечению обстоятельств, в то самое время в «Коллегиум Альбертинум» читал лекции доктор Вигилантиус. Узнав из частной беседы, что он, кроме всего прочего, является и опытным анатомом, я поспешил воспользоваться представившейся мне возможностью. И получил от нее двойную выгоду. Во-первых, я давно хотел собственными глазами увидеть, каким образом последователи Сведенборга беседуют с душами умерших. Во-вторых, хотел сохранить те материальные свидетельства преступления, которые вы только что видели. Когда несколько месяцев спустя произошло похожее убийство, я сразу заметил, что между ними имеется связь, попросил передать нам труп и послал за доктором Вигилантиусом, чтобы он повторил операцию.
— А поверенному Рункену было известно об этом месте, сударь? — спросил Кох, сделав жест рукой, показывавший, что он имеет в виду всю лабораторию.
Кант с демонстративным раздражением отмахнулся от вопроса.
— Ваш хозяин не способен был оценить важность тех свидетельств, которые я собрал здесь. Он высмеивал мои находки как увлечения старого маразматика! Пользуясь стандартными полицейскими методами, он никогда бы не нашел убийцу. Вкус преступника к совершаемым им страшным деяниям набирал силу, ужас охватывал жителей города, короля все больше беспокоила возможность вторжения французов, и он настаивал, чтобы дело было завершено как можно скорее. Несколько недель назад я предложил его величеству отправить поверенного Рункена в отставку. На его месте был необходим другой человек, с талантами иного сорта. Такими, как у Августа Вигилантиуса…
— И меня, — добавил я.
Кант ласково похлопал меня по плечу и тепло мне улыбнулся:
— Теперь вы понимаете, почему я послал за вами, Ханно. Только тот, кто посетил страну теней, способен справиться с тем, что происходит у нас в Кенигсберге. Как вам прекрасно известно, над самыми темными порывами человеческой души не властны Разум и Логика.