Каким образом лидеры «культурной революции» в Китае пришли к этим чудовищным идеям, не только ничего общего не имеющим с марксизмом-ленинизмом, но прямо противоположным взглядам Маркса, Энгельса и Ленина? Ответить на этот вопрос невозможно, если не выявить все связи, существующие между некоторыми теоретическими взглядами Мао Цзэдуна и практикой «великой пролетарской культурной революции».
Ещё до победы революции в Китае Мао Цзэдун в ряде своих выступлений, и особенно в выступлениях на совещании по вопросам литературы и искусства в Яньани (май 1942 г.), утверждал, что «основная задача деятелей революционной литературы и искусства» заключается в том, чтобы «обличать все тёмные силы, несущие вред народным массам…»[261], подчёркивал, что революции нужны лишь «произведения, прославляющие светлые стороны пролетариата» и «рисующие… тёмные стороны» буржуазии[262]. Отсюда делался вывод: «Жизнь, отражённая в произведениях литературы и искусства, может и должна выглядеть возвышеннее, ярче, концентрированнее, типичнее и идеальнее… чем обыденная действительность»[263].
Определяя столь утилитарным образом содержание социалистического искусства, задачи перед ним стоящие и линию партии по отношению к нему, Мао Цзэдун приходил к столь же прямолинейному решению вопроса о художественной форме произведений литературы и искусства, подчёркивая, что для рабочих и крестьян необходимо лишь такое творчество, которое «легко воспринимается ими»[264]. Именно эта примитивная по сути дела идеалистическая трактовка коренных эстетических проблем, являющаяся на деле опять-таки не чем иным, как вульгаризацией и ревизией основных принципов марксистско-ленинской эстетики, и нашла своё практическое выражение в политической линии руководства КПК как «теоретическая база» «великой культурной революции». Прямым следствием этой теоретической установки явилось, в частности, отношение ко всему художественному наследию китайского народа как к чему-то антинародному, характерному для его эксплуататорской верхушки и поэтому и по содержанию, и по форме чуждому революции.
Мао Цзэдун утверждал, что вся культура в дореволюционном Китае состояла из двух частей: из собственно китайской полуфеодальной культуры, с одной стороны, и культуры, привнесённой извне, культуры «империалистической» — с другой[265]. «Китайский народ по этой причине не мог не испытывать ненависть как к традиционной „культуре мандаринов“, так и к такому „инородному телу“, каким являлась „империалистическая культура“». «Всё это — скверна,— писал он,— которую надо полностью уничтожить»[266]. Из этих установок непосредственно вытекал вывод о необходимости ликвидации всей предшествующей культуры, как культуры «эксплуататорской». Этот вывод и был сделан лидерами «великой пролетарской культурной революции»: «Мы должны энергично выкорчевать старую идеологию, старую культуру, старые обычаи и старые нравы всех эксплуататорских классов»[267].
Как нужно понимать эти нигилистические установки применительно к культуре, очень недвусмысленно разъяснили Чжоу Эньлай, Чэнь И и Линь Бяо. 17 июня 1966 г. Чжоу Эньлай заявил, что китайская традиционная культура, созданная за последние несколько тысяч лет, «отравляет сознание людей», а Чэнь И на митинге 21 июня 1966 г. утверждал, что «культура (вся культура! — Э. Б.) и традиционные обычаи отравляют ум народа, поэтому их необходимо полностью (!) отвергнуть, а их влияние уничтожить»[268]. Линь Бяо, выступая от имени Мао Цзэдуна на митинге революционных учащихся и педагогов 31 августа 1966 г., призывал «…смести старую культуру».
Не видя в творчестве выдающихся деятелей культуры прошлых эпох ничего, кроме «эксплуататорской сущности», китайские лидеры начали поход и против национальной, и против всей мировой культуры. Первый удар пришелся на классиков китайской литературы и искусства: Ли Бо, Ду Фу, Тао Юаньмина, Гуан Ханьцина, Пу Сунлина и др. Вот, например, как оценивала газета «Гуанмин жибао» классический роман (ⅩⅧ в.) Цао Сюэциня «Сон в красном тереме»: «Если говорить откровенно, то Цао Сюэцинь считал прекрасным то, что с нашей сегодняшней точки зрения давно уже отжило… Методы борьбы против феодальной морали Цзя Баоюя и Линь Дайюй (главные герои романа.— Э. Б.), их жизненные идеалы, существо их любви и т. п.— всё это покрыто густым налётом эксплуататорской, классовой окраски…».
266
Там же, стр. 253. Нельзя не обратить внимания на то, что эти высказывания «великого кормчего» никак не согласуются с его приверженностью к образам и цитатам, заимствованным из традиционной китайской классики.
268
См. статью Ж. Э. Видаля «Куда идёт Китай?», опубликованную в газете «Юманите» 26 сентября 1966 г.