Менее конкретно, но всё же достаточно определённо выступает официальная китайская печать и с оценками научного наследия, отрицая объективное содержание науки, объявляя все научные достижения прошлых эпох «классово чуждыми» пролетариату, революции. Так, например, в статье «Опровержение лозунга „перед истиной все равны“» газета «Гуанмин жибао» писала: «Могут ли быть „все равны“ перед истиной? Мы отвечаем: не могут! Не могут! Не могут! Истина имеет классовую сущность»[275].
В газете «Жэньминь жибао» было опубликовано письмо семи студентов китайского народного университета в адрес ЦК и председателя Мао с требованием «решительно, окончательно и быстро разгромить всю старую систему образования, открыть сильнейший огонь по господам буржуазным „авторитетам“»[276]. В этом письме, подхваченном студентами и преподавателями многих других китайских вузов, высмеивалась старая система образования, делавшая «упор на так называемые систематические знания», утверждалось, что, «чем дольше учатся студенты, тем мутнее становятся их головы», предполагалось отменить «старые буржуазные звания и степени», «буржуазную систему приема и подготовки аспирантов» и т. д. Помещая это письмо, газета «Жэньминь жибао» охарактеризовала его как «образец смелости и дерзания»…
Отменив директивой ЦК КПК и Госсовета приёмные экзамены в высшие учебные заведения и объявив, что забота преподавателей об успеваемости есть «буржуазная ревизионистская чёрная линия», руководство КПК призвало «похоронить все старые (т. е. выпущенные до 1966 г.) учебные пособия и обеспечить осуществление нового учебного плана», по которому полные начальные школы «изучают цитаты из трудов председателя Мао и три его статьи», средние школы — сборник избранных произведений Мао Цзэдуна и другие его статьи, а высшие учебные заведения — «Избранные произведения Мао Цзэдуна».
Теоретические установки идеологов «культурной революции», возводящие новую китайскую стену между культурой Китая и «культурой иностранной», в высшей степени пагубны, они находятся в явном противоречии со всей идеологической линией и революционной практикой марксизма-ленинизма и, кстати сказать, с решениями Ⅷ съезда КПК, в резолюции которого по политическому отчёту ЦК говорилось: «…необходимо унаследовать и воспринять всё полезное из прошлой культуры нашей страны и культуры зарубежных стран; кроме того, необходимо с помощью достижений современной науки и культуры упорядочить всё лучшее в культурном наследии нашей страны и приложить усилия к созданию новой, социалистической национальной культуры».
Примитивно-левацким рассуждениям о неприемлемости духовной культуры прошлых эпох для победившей пролетарской революции марксизм-ленинизм противопоставляет строго научный, подлинно классовый подход к культурному наследию; этот подход прежде всего предполагает конкретно-исторический анализ культурных ценностей прошлых эпох. Поскольку на определенных ступенях общественного развития, а именно на первых порах существования той или иной антагонистической формации присущие ей производственные отношения играют прогрессивную роль, постольку класс, «заведующий» этими производственными отношениями, господствующий класс, выступает как прогрессивная сила культурно-исторического процесса. Культура господствующего класса по этой причине далеко не всегда и тем более не целиком является реакционной. История эксплуататорских обществ свидетельствует о том, что многие идеи, выдвигаемые деятелями культуры — представителями господствующего класса, могут содержать объективную истину, правильно отражать объективные потребности общественного прогресса, иметь непреходящее значение.