«Развитие человеческого общества в конечном счёте, и притом в недалёком будущем, приведёт к уничтожению войны — этого чудовищного взаимоистребления человечества,— писал Мао Цзэдун в 1936 г.— Но для уничтожения войны существует лишь одно средство, и оно состоит в том, чтобы бороться войной против войны… Война… станет местом, по которому человечество перейдёт в новую историческую эпоху… когда не будет никаких войн…»[85].
Это было сказано давно, в ту пору, когда германский, итальянский и японский империализм развязывали на полях Европы, Африки и Азии вторую мировую войну, и жёсткость, категоричность формулировок можно было бы списать за счёт требований конкретной ситуации, конкретной исторической эпохи. Но это переиздано и объявлено величайшей и притом всеобщей истиной в наши дни. Отсюда следует (и пекинские пропагандисты так и заявляют), что с термоядерной войной можно бороться с помощью термоядерной же войны. Отсюда следует, что термоядерная война и есть мост, ведущий в светлое будущее. Но если это мост, то мост из трупов, который ведёт на кладбище человеческой цивилизации. «Мы — за уничтожение войны, нам война не нужна, но уничтожить войну можно только через войну. Если хочешь, чтобы винтовок не было,— берись за винтовку»[86],— обобщал практику 30—40‑х гг. Мао Цзэдун. Если хочешь, чтобы термоядерного оружия не было,— берись за него — так звучит в нынешних условиях эта мысль.
«Кое-кто над нами иронизирует, называя нас сторонниками „теории всемогущества войн“… Да, мы сторонники теории всемогущества революционной войны. Это неплохо, это хорошо, это по-марксистски»,— писал в 30‑е годы Мао Цзэдун.
Вполне уместен вопрос: а термоядерная война тоже является всемогущей, революционно-созидательной, а потому желательной?
«Это неплохо, это хорошо, это по-марксистски»,— уверяет нас Мао Цзэдун, пропагандируя теорию всемогущества революционных войн. Нет, это не по-марксистски. Даже революционная война не может быть единственно всемогущим средством утверждения социализма. Она неизбежна лишь при определённых условиях. Единственно всемогущим средством является лишь самодеятельная организация революционных масс, прежде всего пролетариата, гибко видоизменяющего свою тактику и формы борьбы применительно к изменчивой, подвижной политической обстановке.
2. О двух путях социалистической революции
Коммунистическому движению постоянно приходится сталкиваться с такими противниками «справа» и «слева», которые на словах выступают за социалистическую революцию, а на деле извращают её смысл. И те и другие абсолютизируют относительную истину, доводя её до абсурда. Какую-либо одну из форм борьбы, дающую наибольший эффект лишь при определённых условиях, они объявляют единственной или безусловно лучшей. Так, ревизионисты, прикрываясь лозунгом «безболезненного прогресса», утверждают, что есть лишь один — мирный путь перехода к социализму, причём этот путь они фактически сводят лишь к реформам, не затрагивающим основ капитализма; столкнувшись с вооружённой реакцией, они капитулируют. С другой стороны, догматики, раз и навсегда связав революцию с революционной войной, не признают иных, мирных форм борьбы за власть, толкают народ на излишние жертвы, дезорганизуют революционное движение.
Следует отметить, что антимарксистская позиция руководства КПК по вопросу о путях социалистической революции выявилась не сразу. До середины 1963 г., пока руководство КПК ещ` не порвало окончательно с решениями Московских Совещаний коммунистических и рабочих партий 1957 и 1960 гг. и говорило лишь о «неодинаковом понимании» их, документы Центрального Комитета КПК содержали наряду с односторонними, ошибочными формулировками и общепринятые коммунистическими партиями положения о необходимости овладения «всеми формами борьбы», умении «в соответствии с изменениями в обстановке этой борьбы быстро сменять одну форму борьбы другой». В письме ЦК КПК от 14 июня 1963 г. «Предложение относительно генеральной линии международного коммунистического движения» подчёркивалось, что «коммунисты всегда предпочитают совершить переход к социализму мирным путём»[87]. Но уже в этом письме в совершенно извращённом свете была представлена позиция несогласных с Пекином коммунистических партий; в их рядах, оказывается, появились «прорицатели», возлагающие надежды на «мирный переход», люди, которые «исходят из исторического идеализма, замазывают коренные противоречия капиталистического общества, отвергают марксистско-ленинское учение о классовой борьбе и строят свои субъективистские положения»[88].