Как видим, неверно думать, будто нынешнее руководство КПК вообще отрицает всякую связь между внутренними процессами в каждой данной стране и международной обстановкой. Оно отрицает лишь тот непреложный факт, что условия мирного сосуществования могут стимулировать революционные творческие процессы в отдельных странах. Само же китайское руководство всё более склоняется и в своей теоретической пропаганде, и в своей практической международной политике к тому, чтобы считать таким ускорителем, стимулятором обстановку «холодной» (и не только «холодной») войны, обстановку крайней напряжённости во всех частях света.
В сущности, на международной арене китайские руководители давно уже руководствуются одним простым правилом: «чем хуже, тем лучше», объективно становясь на путь раскола единого антиимпериалистического лагеря, на путь поощрения внешнеполитических авантюр империализма. Не случайно, в «программном» письме ЦК КПК от 14 июня 1963 г. говорилось, что «политика агрессии и войны, проводимая американским империализмом, может лишь привести к результатам, противоположным его ожиданиям, она может лишь способствовать пробуждению народов различных стран и содействовать их революции»[99]. То, что политика американского империализма встречает растущий отпор народов — неоспоримо. Но разве не задержало вмешательство вооружённых сил США в дела Кореи, Вьетнама национальное объединение этих стран? Разве «содействуют» революционному движению американские военные базы в Японии и Таиланде? Разве «содействует» агрессивный блок НАТО борьбе народов против фашистских режимов в Испании и Греции?
Исходя из того же правила «чем хуже, тем лучше», руководители КПК оценивают результаты деятельности коммунистических партий отдельных капиталистических стран. Маоисты боятся признать, что положение рабочего класса, трудящихся масс может быть в определённых рамках улучшено и при капитализме. Признать это — значит, по их мнению, «похвалить» капитализм, а отсюда, мол, недалеко и до ревизионизма и реформизма.
В действительности признание такого рода фактов означает не апологетику капитализма, а признание результативности борьбы трудящихся, выступающих против буржуазии и воодушевлённых примером социальных достижений стран социализма. Такие результаты достигаются в процессе непрекращающейся классовой борьбы. Отрицать их — значит считать, что единственным условием победоносной борьбы трудящихся является их непрерывно ухудшающееся положение. Это означало бы сказать трудящимся: «Что бы вы ни делали, всё равно все ваши усилия обречены на провал, ничего вы не добьётесь, пока не уничтожен во всемирном масштабе империализм; экономическая борьба не нужна — ибо она улучшает материальное положение рабочих, отвращает их тем самым от пути революции; борьба за демократические институты не имеет смысла, ибо она развращает рабочих легализмом, сталкивает их с революционного пути». Но именно такую позицию занимают китайские руководители. «Бедность заставляет думать о переменах, заставляет действовать, совершать революцию»[100], «Чем больше реакционеры убивают людей, тем реакция ближе к гибели. Это непреложный закон»,— подобными вульгарными, примитивными представлениями они заменяют глубочайшее ленинское учение о революционной ситуации, о многообразии и сложности путей подвода масс к революции. Если в своё время классический лозунг правого оппортунизма, выдвинутый Бернштейном, гласил: «Конечная цель — ничто, движение — всё», то пекинские руководители ухитрились вывернуть его наизнанку: «Цель — все, движение — ничто».
Наша эпоха — эпоха перехода от капитализма к социализму во всемирном масштабе, но из этого отнюдь не следует, будто в каждой буржуазной стране социалистическая революция должна быть провозглашена лозунгом дня. Борьба же во имя защиты, восстановления и развития демократии, являющаяся предпосылкой успешной борьбы за социализм, идёт сегодня во всех без исключения странах капитала.