Одной из важных основ социального порядка, пропагандируемого конфуцианством, было требование беспрекословного подчинения старшим по возрасту или по положению. В связи с этим Конфуций и его последователи большое внимание уделяли понятию «сяо» — «сыновняя почтительность». Они полагали, что «те, кто почитает родителей и уважает старших, редко не подчиняются вышестоящим»[17]. Таким образом, конфуцианство пыталось использовать родовые патриархальные традиции для воспитания людей в духе слепого подчинения правящей знати. Об этом неоднократно говорил сам Конфуций. Простые люди, считал он, не должны рассуждать о делах государственного управления, их нужно «заставить следовать за собой, но нельзя допускать, чтобы они были просвещёнными»[18]. Нерушимое подчинение и покорность власти правителя (сына неба), закон — «каждый сверчок, знай свой шесток»,— вот в чём заключаются основные принципы конфуцианской философии.
Хотя подобные идеи и оказывали отрицательнее влияние на развитие китайской теоретической мысли, их влияние до определённого времени было ограниченным, поскольку наряду с конфуцианством в качестве равноправных с ним учений существовали даосизм и буддизм. Однако в ⅩⅠ—ⅩⅡ вв. главным образом усилиями Чжу Си было создано неоконфуцианство, представлявшее собой соединение этического учения Конфуция с положениями даосизма и буддизма; неоконфуцианство становится официальной идеологией китайского общества.
Оно монополизировало контроль над духовной жизнью народа, требуя строгого соблюдения принятых форм мышления и поведения. Неоконфуцианство было системой строго определённых канонов и жёстких правил, каждое из которых было обязательно и должно было неукоснительно соблюдаться. Оно заучивалось как догма во всех учебных заведениях. Каждый учащийся должен был наизусть выучить и запомнить многочисленные изречения Конфуция и его последователей в интерпретации Чжу Си, не понимая, как правило, их смысла. Механическое знание этих изречений служило основанием для зачисления лиц, имеющих учёные степени, на государственную службу.
Заучивание конфуцианских догм из поколения в поколение, культивировавшееся феодальной верхушкой, превратилось в национальную традицию. В результате подобных методов воспитания и образования каждый китаец был в известном смысле конфуцианцем. Конечно, это не означало, что он был знаком со всеми конфуцианскими истинами. Это означало лишь, что он воспринимал конфуцианские предписания как нечто естественное, как само собой разумеющееся, как завещанные предками традиции.
С целью воспитания в народе духа преданности традициям идеологи неоконфуцианства всячески культивировали представления об исключительности духовных и культурных ценностей китайского народа. Это способствовало не только появлению конформизма по отношению к собственным консервативным традициям, но и формированию идеологии китайского национализма, или китаецентризма, существенным элементом которого было презрительное отношение ко всему некитайскому, в том числе некитайской науке и философии.
Господство неоконфуцианской схоластики не могло пройти бесследно для развития китайской философии. От учёных требовались лишь проникнутые ортодоксальным духом комментарии к трудам отцов конфуцианства; идеи, противоречившие неоконфуцианству, поносились. Естественно, что это препятствовало творческой постановке китайскими мыслителями назревших проблем социального и духовного развития Китая. Даже представители прогрессивной философской и общественно-политической мысли Китая были вынуждены для обоснования и защиты своих идей прибегать к авторитету Конфуция. В частности, в конце ⅩⅨ в. буржуазные реформаторы (Кан Ювэй, Лян Цичао и др.) использовали некоторые положения философии Конфуция для пропаганды идеи конституционной монархии[19].
Со второй половины ⅩⅨ в. китайское общество начинает знакомиться с европейской культурой и философией[20]. Поскольку этот процесс шёл через интеллигенцию, главным образом феодальную, то естественно, он носил определённый характер. Изучались преимущественно технические достижения Запада, отдельные политические и общественные институты, наконец, некоторые идеи европейской буржуазной философии, в частности позитивизма, но, конечно, ни в коем случае не марксизма. Нельзя забывать о том, что ознакомление китайского общества с достижениями европейской цивилизации происходило в условиях начавшегося колониального порабощения Китая, что культуртрегерами Запада выступали в этот период представители империалистических кругов, которые были заинтересованы во внедрении в Китае проимпериалистической идеологии.
19
Не удивительно, что культ Конфуция был снова поднят на щит и обновлен в годы господства в Китае гоминьдановской реакции. На этот раз его укрепляли лжесуньятсенизмом, официальной доктриной гоминьдановской реакции, с одной стороны, и реакционными буржуазными идеями Запада — с другой. На этой базе была создана так называемая философия жизни Чэнь Лифу и «философия действия» Чан Кайши с целью оправдания фашистской диктатуры гоминьдановской клики. В этой «философии» гоминьдановской реакции культ Конфуция был использован как чёрное знамя, прикрываясь которым чинили кровавую расправу над сотнями тысяч патриотов, проводили шовинистическую политику, направленную главным образом против Советского Союза. Идеологи гоминьдановской реакции объявили конфуцианское учение «идейной основой» прогресса и процветания человечества, предсказывали, что народы всего мира в конечном счёте так или иначе пойдут по пути, указанному Конфуцием.