Летом 1962 года агент ФБР Дмитрий Поляков стал, на жаргоне западных спецслужб, «кротом» ЦРУ Соединенных Штатов Америки. Через него разведка противника без затруднений внедрилась в московский «аквариум» ГРУ. Так с подачи бежавшего в Англию изменника Родины, капитана Владимира Резуна стали называть новый главный корпус штаб-квартиры Главного разведывательного управления Генштаба. Сами же сотрудники военной разведки окрестили новое девятиэтажное здание из стекла и бетона на Хорошевском шоссе «стекляшкой». Тогда же ЦРУ, чтобы основательно зашифровать своего агента, поменяло ему псевдоним: с того времени во всех документах Лэнгли [33] он стал фигурировать не Топхэтом, а Бурбоном — так назывался сорт американского виски.
После многодневного плавания через океан и пути через всю Европу у Бурбона было одно желание: выспаться как следует. Однако, вернувшись к родным пенатам, он даже заснуть не мог: голове не давал покоя вихрь обрывочных мыслей о том, что жизнь теперь будет намного опаснее, чем в Америке. Что отныне для него существует только «теперь», а «завтра» уже не будет, потому что «завтра» — это разоблачение и арест. «А посему перед руководством — большим и малым — придется быть таким, какой им требуюсь, то есть всецело преданной им тварью, — продолжал он размышлять[34]. — И разговаривать теперь надо предельно осторожно. Ничего не поделаешь, шпионаж — это всегда выматывающая душу тревога: как бы не разоблачили, как бы не арестовали?»
Думы о том, что ему до конца жизни предстоит играть одну и ту же роль — роль предателя и что малейшее выпадение из этого образа может стоить ему жизни, перерастали в большой страх. И вдруг словно кто-то стал подсказывать: «Решай, полковник, пока есть еще время одуматься и вернуться к нормальной честной жизни. Для этого тебе надо только заложить для американцев тайник с сообщением о том, что ты исчезаешь из их поля зрения навсегда. А после этого пойти на прием к генералу Изотову [35] и признаться в том, что тебя вербовали янки. И, конечно же, заверить генерала, что ты сделаешь все возможное и невозможное ради того, чтобы тебя оставили работать в разведке».
В ответ на доносившийся извне незнакомый голос Поляков еще больше встревожился, что люди ЦРУ при отказе от сотрудничества все равно найдут его. «На земле нет силы, которая способна вырвать меня из американских лап, — подумал он, и эта дума мгновенно вытеснила все остальные. — Нет, надо мне сообщить в резидентуру ЦРУ о благополучном возвращении в Москву и своей готовности продолжить сотрудничество с американской разведкой».
Так и не заснув, он стал ждать рассвета. В летние часы светало рано, и с первым лучами солнца сразу все вокруг ожило: сначала закаркали перелетавшие с одной крыши на другую вороны, потом защебетали звонким гимном золотому светилу остальные птицы. Все радовалось вокруг пробуждению природы, но неспокойно было на душе у Полякова: он опасался предстоящей встречи с руководством отдела и Третьего управления ГРУ. «А вдруг кагэбэшники уже подготовили наручники и ждут не дождутся, чтобы накинуть их мне на руки? — пронеслось у него в голове. Ему стало страшно, что жизнь может так быстро закончиться. — Что ж, за все надо платить, — подумал он. — Да, я оказался предателем, совершил паскудство по отношению к жене и детям. И если я окажусь разоблаченным, то придется платить за это…» И все-таки не предательство и не роль изменника Родины беспокоила его сейчас, а судьба семьи: жены, которую он любил, детей, которыми он всегда восторгался и гордился. «Но их еще можно спасти от позора, а вот сам я уже не спасаем, я уже в аду, — продолжал он размышлять наедине с собой. — Кто знает, возможно, сегодня или завтра, предстоит мне и в самом деле опуститься в этот ад.»
С этими тяжелыми мыслями полковник Поляков начал собираться на работу в «аквариум». Перед тем как выйти из квартиры, он взглянул в зеркало и не узнал себя: пожилой человек смотрел на него с печальным лицом. «Как же сильно изменился я в последнее время, — подумал он. — Ничего уже ж осталось от прежнего армейского офицера. Не стало молодого капитана Димы, который был когда-то зачислен на разведывательный факультет Академии имени Фрунзе. А теперь вот стал суровый полковник Дмитрий Федорович Поляков, любимым выражением которого стало слово “коновалы.”»
На работу он пришел чуть пораньше. В вестибюле стояли несколько знакомых ему человек, возбужденно беседовавших между собой. Они заметили его, но никто из них почему-то не поприветствовал его и не обрадовался появлению после столь долгого отсутствия. Это вызвало в нем не только злость, но и глухое, неосознанное враждебное чувство. Точно также неосознанно он стал почему-то бояться их.
35
Генерал-лейтенант Изотов Сергей Иванович — начальник управления кадров Главного разведывательного управления Генштаба Вооруженных сил СССР.