Пока Гейдрих занимался бюрократическими вопросами в Берлине, именно Гиммлер со знанием дела пожинал практические плоды и престижность утопических идей Гитлера. Из «Плана голода» он почерпнул категории лишнего населения и дармоедов и предложил евреев в качестве тех, у которых можно забрать продовольствие. Из молниеносной победы он изъял четыре айнзацгруппы. Их заданием было уничтожать советскую элиту, чтобы ускорить падение СССР. Их изначальная миссия состояла не в том, чтобы ликвидировать евреев как таковых. У айнзацгрупп не было такого приказа, когда началось вторжение, да и было их слишком мало, но у них был опыт уничтожения мирных граждан, они могли заручиться помощью местного населения и их можно было усилить. Из «Генерального плана “Ост”» Гиммлер взял батальоны «полиции порядка» и тысячи местных коллаборантов, чье предварительное задание состояло в том, чтобы помочь контролировать захваченный Советский Союз. Вместо этого они предоставляли человеческие ресурсы, позволявшие немцам проводить поистине массовые расстрелы евреев, начиная с августа 1941 года. Эти институции, поддерживаемые Вермахтом и его тайной военной полицией, позволили немцам уничтожить около миллиона евреев на востоке от линии Молотова-Риббентропа к концу того года[385].
Гиммлер преуспел, потому что осознал крайности нацистских утопий, которые были на уме у Гитлера, даже когда гитлеровская воля наталкивалась на самое решительное сопротивление внешнего мира. Гиммлер сделал «окончательное решение» более радикальным, передвинув его из послевоенного периода на время самой войны и продемонстрировав (после провала четырех предыдущих схем депортации), как этого можно добиться – массовыми расстрелами еврейского населения. Его престиж мало пострадал от провала плана молниеносной победы и «Плана голода», за которые отвечал Вермахт и ведущие экономисты. Даже когда он перевел «окончательное решение» в сферу выполнимого, он все еще холил мечту о гитлеровском «эдемском саде» – о «Генеральном плане “Ост”». Он продолжал давать приказы о пересмотре плана и устроил экспериментальную депортацию в Люблинском округе Генерал-губернаторства. Всякий раз, когда представлялся случай, он продолжал призывать Гитлера разрушать города до основания[386].
Летом и осенью 1941 года Гиммлер игнорировал невозможное, взвешивал то, что принесло бы наибольшую славу, и делал выполнимое – уничтожал евреев на востоке от линии Молотова-Риббентропа, в оккупированной Польше, странах Балтии и в Советском Союзе. Руководствуясь этим осознанием нацистской доктрины в те месяцы, когда немецкая мощь подвергалась испытанию на прочность, Гиммлер и СС отодвинули на задний план гражданские и военные власти в оккупированном Советском Союзе и в Германской империи. Как выразился Гиммлер, «Восток принадлежит СС»[387].
* * *
Восток совсем еще недавно принадлежал НКВД. Одним из секретов успеха Гиммлера было то, что он умел эксплуатировать наследие советской власти там, где ее установили совсем недавно.
На тех землях, куда дошли немецкие солдаты в ходе выполнения плана «Барбаросса», они были вторыми оккупантами за время войны. Первым немецким приобретением летом 1941 года стали территории, которые немцы отдали СССР по Договору о дружбе и границах от сентября 1939 года: восточная Польша, Литва, Латвия и Эстония, аннексированные на то время Советским Союзом. Иными словами, в ходе операции «Барбаросса» немецкие войска сначала занимали земли, которые были независимыми государствами в 1939 или 1940 годах, и только после этого входили в довоенный Советский Союз. Их румынские союзники тем временем захватывали территории, которые Советский Союз отобрал у Румынии в 1940 году[388].
Двойная оккупация (сначала советская, затем немецкая) сделала жизнь людей, проживавших на этих землях, еще более сложной и опасной. Даже одна оккупация способна подорвать общество на несколько поколений вперед; двойная же оккупация еще более болезненна и сеет распри. Она создала риск и искушения, доселе неведомые на Западе. Уход одного иноземного правителя означал не что иное, как приход другого. Когда иноземные войска отступили, людям довелось полагаться не на мир, а на политику следующего оккупанта. Когда приходил следующий оккупант, им приходилось иметь дело с последствиями собственных обязательств, данных предыдущему оккупанту; или же приходилось делать выбор при одной оккупации, ожидая следующей. Для различных групп людей эти чередования могли иметь разный смысл. Для литовцев-неевреев, к примеру, уход советской власти в 1941 году мог быть освобождением, евреи же не могли рассматривать приход немцев таким образом.
385
Айнзацгруппы «А», «В», «С» и «D» соответственно: 990 человек, 655 человек, 700 и 600 человек (см.:
386
В монографии Peter Longerich «Heinrich Himmler. Biographie» об этом прямо не говорится, но я полагаю, что интерпретация согласовывается с аргументами, представленными там. Сопоставьте с:
387
Цит.:
388
На румынские земли, отобранные Сталиным, вторгалась румынская армия, а не немецкая. За ними двигалась Айнцгруппа «D» (см.: