В стихотворении Милоша «Бедный христианин смотрит на гетто», написанном в 1943 году, говорится о неземной силе, способной среди серости обломков и сажи различить «пепел каждого отдельного человека». Однако никакая земная сила не могла отделить еврейский пепел от польского.
Летом 1944 года в таком городе сопротивление было неизбежно, а вот его форма и направление не имели определенного характера. Командиры Армии Крайовой и польское правительство в Лондоне должны были принять очень сложное решение. Их люди страдали больше, чем жители столицы любой другой страны Альянса, но они находились в суровом стратегическом положении: полякам доводилось думать о тогдашней немецкой оккупации в свете угрозы будущей советской оккупации. После успеха операции «Багратион», проведенной Красной армией в конце июня, немецкие солдаты устремились в июле через Варшаву. Казалось, что немцы уже были на пороге поражения, и это было хорошей новостью, но также казалось, что советские солдаты скоро их заменят в Варшаве, и это хорошей новостью не являлось. Если Армия Крайова открыто сразится с немцами и победит, то сможет приветствовать входящую Красную армию как хозяйка собственного дома. Если же она открыто сразится с немцами и проиграет, то будет жалкой и бессильной, когда войдут советские войска. Если поляки ничего не сделают, у них не будет оснований для ведения переговоров ни с советскими, ни с западными союзниками[621].
Если их британские и американские союзники могли себе позволить иллюзии насчет Сталина, то польские офицеры и политики не могли. Они не забыли, что Советский Союз был союзником нацистской Германии в 1939–1941 годах и что его оккупация Восточной Польши была беспощадной и репрессивной. Поляки знали о депортациях в Казахстан и Сибирь, знали они и о расстрелах в Катыни. Сталин оборвал дипломатические отношения с польским правительством из-за того, что вскрылись обстоятельства Катыни, которая была еще одной причиной не доверять Советскому Союзу. Если Сталин использовал собственную бойню как причину для прекращения отношений с польским правительством, как можно с ним честно договариваться о чем бы то ни было? И если Советский Союз не признавал легитимное польское правительство во время совместной войны против нацистской Германии, то каковы шансы, что он будет поддерживать польскую независимость, когда война завершится, а советская позиция значительно укрепится?
У американцев и британцев были еще большие сомнения. Красная армия побеждала в войне против Вермахта на Восточном фронте, и Сталин был более важным союзником, чем любое польское правительство. Британцы и американцы чувствовали себя комфортнее, принимая лживую версию о катынской бойне и обвиняя в ней немцев. Им было значительно проще подговаривать польских союзников к компромиссу, чем стараться одержать победу над Сталиным. Они хотели, чтобы поляки приняли ложную версию о том, что это немцы, а не советский режим, уничтожили польских офицеров, и предпочли бы, чтобы Польша отдала восточную половину своей территории Советскому Союзу, что было неприемлемым действием для любого суверенного правительства.
По этому поводу Лондон и Вашингтон в конце 1943 года уже договорились, что Советский Союз заберет восточную половину довоенной Польши после войны. Западная советская граница, предоставленная Сталину Гитлером, была подтверждена Черчиллем и Рузвельтом. Лондон и Вашингтон одобрили (с небольшими изменениями) линию Молотова-Риббентропа как будущую советско-польскую границу. В этом смысле Польшу предал не только Советский Союз, но и ее западные союзники, которые подговаривали поляков идти на компромиссы в то время, когда с помощью этих компромиссов можно было достигнуть еще меньшего, чем поляки думали. Половина их страны уже была сдана без их участия[622].
Преданное собственными союзниками, польское правительство в Лондоне уступило инициативу польским бойцам в Варшаве. Не видя другой надежды, кроме польского суверенитета, Армия Крайова сделала выбор в пользу восстания в столице, которое должно было начаться 1 августа 1944 года.
Варшавское восстание в августе 1944 года состоялось в рамках операции «Буря» – хорошо спланированного национального восстания, которое должно было обеспечить польским войскам выдающуюся роль в освобождении довоенной польской территории. К концу июля, однако, операция «Буря» уже провалилась. Армия Крайова планировала сражаться с немецкими подразделениями, когда те отступали от Красной армии на территории бывшей Восточной Польши. Невозможно было заключить предварительные соглашения с Советским Союзом об условиях этого сотрудничества, поскольку Сталин разорвал дипотношения. Польские командующие действительно вступили в локальные соглашения с советскими командующими летом 1944 года, но дорогой ценой. Переговоры означали, что поляки должны были выходить из укрытий и называть свои настоящие имена, а советская власть воспользовалась польской уязвимостью по максимуму. К полякам, которые раскрывались, чтобы присоединиться к совместной борьбе против немцев, относились как к людям, которые могли сопротивляться будущему советскому режиму. Советский Союз не имел ни малейшего намерения поддерживать какой-либо институт, утверждавший, что представляет независимую Польшу. Советское руководство и НКВД относились к каждой польской политической организации (за исключением коммунистов) как к части антисоветского заговора[623].
622
Члены Альянса обсудили будущее польских границ на Тегеранском саммите 28 ноября – 1 декабря 1943 года (см.:
623
Операція «Сейм» 1944–1946/Operacja «Sejm» 1944–1946. – Warszawa-Київ: IPN, 2007. – С. 5 (и по тексту).