Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным [Bloodlands: Europe Between Hitler and Stalin]

Поскольку Красная армия, продвигаясь на запад, несла огромные потери, ее ряды пополнялись за счет призывников из Белорусской и Украинской Советских республик, чьи семьи страдали от рук немцев и чьи молодые жизни сформировала немецкая оккупация. У многих советских солдат были личные причины одобрять пропаганду, которую они читали и слышали и которая иногда обвиняла весь немецкий народ в советской трагедии. Преимущественное большинство красноармейцев не мстили за Холокост как таковой, но читали пропагандистские материалы людей, глубоко потрясенных массовым уничтожением евреев. Илья Эренбург, советский еврейский писатель, теперь работающий журналистом в военной газете «Красная звезда», был на тот момент специалистом по пропаганде ненависти. В 1942 году он писал: «Мы поняли: немцы не люди»[658].

Какой бы ни была их мотивация, взрыв насилия против немецких женщин был колоссальным. Мужчин, пытавшихся защитить своих дочерей и жен, избивали, а иногда и убивали. У женщин было мало защитников-мужчин: они либо погибли в бою (около пяти миллионов немецких мужчин погибли на войне к этому времени), либо их забрал Вермахт, либо призвали на срочную гражданскую оборону, либо советская власть угнала их на работу. Большинство оставшихся мужчин были пожилыми или же инвалидами. В некоторых селах изнасиловали всех женщин поголовно, независимо от возраста. Как много позже узнал немецкий писатель Гюнтер Грасс, его мать предложила себя, чтобы спасти его сестру. Не спаслась ни та, ни другая. Групповые изнасилования были обычным делом. Немало женщин умерло от травм, полученных в результате множественных изнасилований[659].

Немецкие женщины часто совершали самоубийства или пытались их совершить, чтобы предотвратить изнасилование или смыть его позор. Одна из них вспоминала о своем бегстве: «С темнотой наступил неописуемый страх. Там было много женщин и девушек, их насиловали русские». Слыша их крики, они с сестрой порезали себе вены на запястьях, но выжили: видимо, было слишком холодно и они не истекли кровью, а на следующий день им оказал помощь советский врач. Их не тронули ночью, вероятно, потому, что они потеряли сознание и казались мертвыми. В самом деле, смерть была одним из немногих средств защиты от изнасилования. Марта Курцман и ее сестра избежали изнасилования только потому что хоронили свою мать: «Как только мы обмыли мертвую маму, чтобы одеть ее, вошел русский и хотел нас изнасиловать». Он плюнул и вышел вон. Это был исключительный случай[660].

Изнасилованных женщин иногда забирали как подневольную рабочую силу, но большинство рабсилы составляли мужчины. Советские власти захватили приблизительно пятьсот двадцать тысяч немцев – где-то десятую часть угнанных немцами на работу из Советского Союза. Советские власти также захватили около двухсот восьмидесяти семи тысяч человек как подневольную рабсилу из восточноевропейских стран и депортировали по крайней мере сорок тысяч поляков, которые считались опасными для советской власти или будущего коммунистического режима. Они угоняли венгерское гражданское население в Будапеште, относились к ним как к военнопленным и заставляли работать в лагерях. Немцев посылали на грязную и опасную работу в шахтах польской Силезии, Восточной Украины, Казахстана или Сибири. Смертность среди немцев была намного выше, чем среди советских граждан. В лагере-517 в Карелии немцев умирало в пять раз больше обычного показателя по ГУЛАГу[661].

Около шестисот тысяч немцев, взятых в конце войны в качестве военнопленных или угнанных на работы, погибнут. Примерно сто восемьдесят пять тысяч немецких гражданских умерли в советском плену во время и после войны и еще приблизительно тридцать тысяч – в польских лагерях. Около трехсот шестидесяти трех тысяч немецких военнопленных также погибли в советских лагерях (уровень смертности – 11,8%, по сравнению с 57,5% уровня смертности советских солдат в немецких лагерях). Значительно больше узников погибли по дороге в лагеря или были застрелены после сдачи в плен и не были зарегистрированы как военнопленные[662].

658

Цит.: Salomini A. LʼUnion soviétique et la Shoah / Transl. by Saint-Upéry M. – Paris: La Découverte, 2007. – P. 123, а также 62, 115–116, 120, 177. О призывниках упомянуто между прочим в Vertreibung und Vertreibungsverbrechen 1945–1948: Bericht des Budesarchivs vom 28 Mai 1974. – Bonn: Kulturstiftung der Deutschen Vertriebenen, 1989. – P. 26.

659

Vertreibung und Vertreibungsverbrechen 1945–1948: Bericht des Budesarchivs vom 28 Mai 1974. – Bonn: Kulturstiftung der Deutschen Vertriebenen, 1989. – P. 33. Превосходное обсуждение этой темы см.: Naimark N. The Russians in Germany. – Pp. 70–74. О Г. Грассе см.: Grass G. Beim Häuten der Zwiebel. – P. 321.

660

О похоронах матери см.: Vertreibung. – P. 197.

661

О 520 тысячах немцев см.: Urban T. Der Verlust: Die Vertreibung der Deutschen und Polen im 20. Jahrhunert. – Munich: C.H. Beck, 2004. – P. 517. О 40 тысячах поляков см.: Zwolski Marcin. Deportacje internowanych Polaków w głąb ZSRS w latach 1944–1945 // Exodus: Deportacje i migracje (wątek wschodni) / Ed. by Zwolski M. – Warszawa: IPN, 2008. – P. 49. Гурьянов называет цифру 39–48 тысяч (см.: Гурьянов. Обзор. – С. 205). Еще больше поляков было депортировано из Советской Беларуси (см.: Szybieka. Historia Białorusi. – P. 362). О венгерских гражданских см.: Ungvary. Die Schlacht. – Pp. 411–432. О шахтах см.: Nitschke B. Wysiedlenie ludności niemieckiej z Polski w latach 1945–1949. – P. 71. О 287 тысячах, угнанных на работы, и о лагере-517 см.: Wheatcroft S.G. The Scale and Nature of German and Soviet Repression and Mass Killings, 1930–45 // Europe-Asia Studies. – 1996. – № 48 (8). – P. 1345.

662

О 185 тысячах немецких гражданских см.: Urban T. Der Verlust. – P. 117. О 363 тысячах немецких военнопленных см.: Overmans R. Deutsche militärische Verluste im Zweiten Weltkrieg. – Munich: Oldenbourg, 1999. – P. 286. Виткрофт указывает цифру 356 687 человек (см.: Wheatcroft S.G. The Scale and Nature of German and Soviet Repression and Mass Killings, 1930–45. – P. 1353). Десятки тысяч итальянских, венгерских и румынских солдат также погибли, сдавшись Красной армии. Что касается итальянцев, то называют цифру 60 тысяч человек (см.: Schlemmer T. Die Italiener an der Ostfront. – Munich: R. Oldenbourg Verlag, 2005. – P. 74); венгров – 200 тысяч (эта цифра выглядит неправдоподобно высокой) (см.: Stark T. Hungaryʼs Human Losses in World War II. – Uppsala: Centre for Multiethnic Research, 1995. – P. 33). Также см.: Biess F. Vom Opfer zum Überlebenden des Totalitarismus: Westdeutsche Reaktionen auf die Rückkehr der Kriegsgefangenen aus der Sowjetunion, 1945–1953 // Kriegsgefangenschaft im Zweiten Welkrieg: Eine vergleichende Perspektive / Ed. by Bischof G., Overmans R. – Ternitz-Pottschach: Gerhard Höller, 1999. – P. 365.