– И тогда она перестанет покупать не только колготки, но и косметику „КИТС", – подхватила Миранда и, немного помолчав, твердо добавила: – Мы никогда не сможем быть уверены в том, что товары, идущие под нашей маркой, соответствуют стандартам, если производить их будет кто-то другой. Мы ведь не контролируем качество их продукции.
Адам улыбнулся:
– Но ты – хотя бы теоретически – согласна с тем, что продавать другие товары под нашей маркой вовсе не плохая идея, если мы сможем контролировать их качество?
Миранда несколько растерянно кивнула.
– У нас собственные специалисты по маркетингу, поскольку это обходится дешевле, чем приглашать консультантов, и позволяет держать качество продукции под надежным контролем, – продолжил Адам. – Это выгодно отличает наш товар от других.
– Но это неизбежно, пока мы не сумеем расширить наше дело, – возразила Миранда, словно оправдываясь.
Адам снова улыбнулся:
– Тогда почему бы нам не заняться приобретением фирм, которые уже обустроились и наладили производство, но не создали себе лица, и поэтому их продукцию никто не покупает? Вместо того чтобы рекламировать чужие колготки, почему бы нам не купить какую-нибудь чулочную фирму, где дела идут плохо – например, „Дэйнтифит", – и не начать выпускать собственную продукцию под собственной маркой?
Главный бухгалтер, Нед Синклер, протестующе вскинул тонкие руки:
– Вы предлагаете превратить „КИТС" в холдинговую[8] компанию!
– А почему бы и нет? – возразил Адам.
– Но это то же самое, что и начать бегать, прежде чем мы научились ходить! – воскликнул Нед.
– Да, но не забывайте о буме, который сейчас происходит, – медленно произнесла Линда. – А среди производителей товаров очень мало кто понимает, что собой представляет нынешняя мода и куда она идет.
– Вот именно, – кивнул Адам. – Молодежный бум.
Все заговорили разом.
Двумя неделями позже правление „КИТС", проанализировав свои финансовые возможности, приняло решение о создании холдинговой компании, которая, в отличие от „материнской" фирмы, должна была называться „СЭППЛАЙКИТС".
На Адама как коммерческого директора возлагалась ответственность за развитие „СЭППЛАЙКИТС". В его обязанности входил поиск небольших компаний со слабым рыночным имиджем, нуждающихся в надлежащем дизайне, рекламе и маркетинге, но обладающих сложившейся менеджерской командой. Наиболее существенным критерием при приобретении той или иной фирмы стала ее потенциальная способность приносить „СЭППЛАЙКИТС" стабильный доход – такой, что помог бы погасить банковскую ссуду на ее покупку.
– Ты считаешь, Адам, что тебе удастся справляться со всей работой, будучи совместителем? – беспокоилась Миранда, когда они остались в офисе вдвоем.
– Не вижу никаких проблем, – ответил Адам, наливая себе и ей по порции „Дом Периньон". – Майк будет подыскивать подходящие компании, а Нед – выдавать нужные мне цифры на основе их собственной документации.
– Последний счет Майка оказался довольно-таки солидным.
– Я сам составлял его контракт. Там указано, что Майк будет получать два процента, но не указано когда именно.
– То есть… ты хочешь сказать, что…
– …что мы имеем полное право не платить ему ничего в ближайшую тысячу лет.
– Когда кто-то работает на меня, – сухо сказала Миранда, – я хочу, чтобы он получал все, что ему причитается.
– Бизнес есть бизнес, – усмехнулся Адам. – Моему братцу следовало проконсультироваться по поводу этого контракта с хорошим юристом, – он подлил Миранде „Периньона". – Успокойся, Миранда. Бизнес – не такое дело, в котором речь идет о жизни и смерти. Бизнес – это нечто вроде игры, крупной игры. И она щекочет нервы. Об этом ты, похоже, в последнее время забываешь.
– Меня беспокоит, что все происходит так быстро и с таким размахом.
– Так это и есть самое захватывающее! – Глаза Адама блестели.
– Похоже, для меня все это становится уж чересчур захватывающим, – пожаловалась Миранда. От ее внимания не укрылось, что Адам, всегда тщательно соблюдавший в общении с ней ровный и сдержанный тон, теперь изменил ему.
– Такого не может быть! – усмехнулся Адам. – Тем более – это все дело твоих собственных рук.
Миранда удивленно взглянула на красивое лицо Адама. Неужели он действительно заигрывает с ней? Что искрится в этих карих глазах – приглашение к флирту? А если да, нужно ли ей это?
Миранда вспомнила, как давным-давно, в Сен-Тропезе, еще плоскогрудой девчонкой-школьницей, готовой вспыхнуть или расплакаться от чего угодно, была по-детски, безнадежно влюблена в Адама. Вспомнила и небрежно-вежливое обращение Адама с ней и сестрами, и то, какой униженной и несчастной чувствовала себя тогда.
– Ты не всегда думал тан, – сказала она.
– Но сейчас думаю, – ответил Адам, наклоняясь к ней.
Миранда быстро мысленно скомандовала себе: никаких эмоций в отношении Адама – он слишком важен для ее бизнеса. А вдруг между ними что-то будет, а потом они расстанутся – тогда он, скорее всего, выйдет из дела. Она пока не может обходиться без его спокойной уверенности, его властных решений, его умения отметать прочь все тревоги, намечать цели и достигать их. Пока она может делать свое дело только вместе с ним.
Миранда встала. Она не собиралась рисковать своей так удачно начинавшейся карьерой.
Пятница, 25 декабря 1964 года
К Рождеству Элинор и Шушу окончательно обосновались в Сарасане. В привычном распорядке жизни Элинор произошла только одна крупная перемена: теперь она летала по делам в Лондон на самолете, а не ездила поездом от Уилтшира. Шушу командовала тремя секретаршами, равно хорошо владевшими французским и английским; они каждый день приезжали из Ниццы, чтобы разбирать корреспонденцию Элинор, перепечатывать начисто ее рукописи, рассылать копии для проверки известным специалистам, а потом отправлять их энергичному агенту-американцу, который после смерти Джо Гранта занимался распространением книг Элинор не только у себя на родине, но и в других странах.
Было раннее рождественское утро, когда дверь спальни Элинор неожиданно распахнулась и на пороге возникла фигурка двухлетнего Джоша в пижамке с изображением утенка Дональда. Как всегда при виде правнука, Элинор ощутила, что сердце ее уходит в какую-то немыслимую мертвую петлю: пытливые зеленовато-голубые глазенки малыша были ей до боли знакомы. Это были глаза Билли.
Едва не дрожа от возбуждения, Джош принялся демонстрировать Элинор содержимое набитого разными разностями красного чулка, который притащил волоком за собой.
Сидя в постели с красной бумажной короной на голове и помогая правнуку вытянуть из чулка большую хлопушку с конфетами, Элинор чувствовала, что абсолютно счастлива. Она больше ничего не желала в жизни: все, кого она любила, собрались в этот день около нее под этим старинным кровом. Из Калифорнии прилетели Сэм, Клер и Джош, из Нью-Йорка – Аннабел и Скотт, из Лондона – мальчики Джо Гранта.
А потом был завтрак с шампанским возле бассейна на террасе под кремовым навесом, игравшей роль столовой на открытом воздухе. Джош, съев один за другим семь мандаринов, принялся разъезжать вокруг стола и бассейна на своем новеньком трехколесном велосипеде – рождественском подарке Санта Клауса.
Сэм подарил Клер золотую цепочку, а она ему – греческую картину в примитивистском стиле с изображением рыбачьей лодки. Аннабел подарила мужу набор чемоданов от Марка кросса, а Скотт ей – зеленую кожаную шкатулочку для драгоценностей от Гуччи. Миранда при виде сестер, обнимающих своих мужей, вдруг снова пожалела, что рассталась с Энгусом. Хотя, с другой стороны, у них наверняка ничего бы не вышло.
Элинор шепнула на ухо Шушу:
– Как чудесно видеть девочек снова вместе! И они по-прежнему любят друг друга, по-прежнему дружны, а к тому же счастливы и надежно устроены в жизни.
Шушу улыбнулась:
– И шумят точно так же, как и прежде. Можно подумать, что это не взрослые дамы, а девчонки-тинэйджеры.
8
Холдинг – акционерная компания, создаваемая для управления дочерними предприятиями, использующая свой капитал для приобретения контрольных пакетов акций других компаний с целью установления контроля над ними. – Прим. ред.