В качестве обвинителей на суде выступали большевики И. С. Кизельштейн и С. А. Степняк, а защитником «из публики» оказался адвокат, в прошлом председатель чрезвычайной следственной комиссии при Временном правительстве Н. К. Муравьев[16].
В. К. Садков и И. О. Родионов обвинялись в том, что они в контрреволюционных целях опубликовали в двух номерах газеты ложные сведения. В одной из заметок сообщалось, что Народный комиссариат по военным делам отдал распоряжение о демобилизации некоторых категорий военнослужащих, в другой – что в боях между советскими войсками и войсками Украинской Центральной рады под Харьковом с обеих сторон было около 17 тысяч убитых и раненых, а «два большевистских полка перешли на сторону Рады». Ложный характер заметок, помещенных в газете, доказывался показаниями свидетелей. Защитник Н. К. Муравьев произнес на суде громкую, напыщенную речь «в защиту свободы печати и слова», которую якобы нарушают большевики.
Московский революционный трибунал признал Садкова и Родионова виновными в опубликовании «заведомо ложных сведений, имевших целью вызвать панику в населении и разрушить фронт русской армии», и приговорил: первого – к двухнедельному аресту, а второго – к штрафу в 15 тысяч рублей с заменой в случае несостоятельности осужденного тремя месяцами тюрьмы.
Между тем возникла мысль о необходимости рассмотрения дел о контрреволюционном использовании печати в специальном суде. 18 декабря 1917 г. эта идея была воплощена в постановлении Народного комиссариата юстиции (наркомом тогда был левый эсер И. 3. Штейнберг) об учреждении при революционном трибунале особого революционного трибунала печати для расследования и рассмотрения дел о «преступлениях и проступках против народа, совершаемых путем использования печати». Постановление предусматривало, что этот трибунал будет рассматривать дела и применять наказания в отношении «произведений печати»: налагать на произведение печати денежный штраф, выражать общественное порицание, приостанавливать издание или изымать его из обращения, конфисковать типографию или имущество издания. Наказание лиц, виновных в преступном использовании печати (авторов, редакторов, издателей) не было в нем предусмотрено; лишь говорилось, что «привлечение произведения печати к революционному трибуналу печати не исключает общеуголовной ответственности виновных лиц»
Революционный трибунал печати начал свою деятельность в Петрограде в январе 1918 г. под председательством левого эсера А. А. Шрейдера. В первые же дни своего существования этот трибунал обратился в Совет Народных Комиссаров с письмом, в котором, толкуя постановление НКЮ от 18 декабря 1917 г. в том смысле, что за преступное использование печати привлекаются к ответственности «не лица, а произведения печати», просил дать указания всем следственным комиссиям (в том числе Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией) об освобождении ими лиц, арестованных по таким делам, и о передаче в революционный трибунал печати всех дел, связанных с преступным использованием печати. Совет Народных Комиссаров, рассмотрев письмо на заседании 24 января 1918 г., разъяснил, что революционный трибунал неправильно толкует постановление НКЮ о трибунале печати, что это постановление, в частности, не исключает «права Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и других органов власти подвергать аресту лиц, выступления которых в печати свидетельствуют о наличии активной контрреволюционной борьбы с их стороны».
Совнарком решил исправить недостатки постановления НКЮ от 18 декабря 1917 г. и 28 января 1918 г. издал новый декрет «О революционном трибунале печати». Теперь в нем было указано, что в сферу компетенции революционного трибунала печати входит суд не только над произведениями печати, но и над совершившими преступления путем использования печати, которые могут быть приговариваемы им к лишению свободы, лишению прав и другим наказаниям.
В ряде случаев хорошо поставленные судебные процессы в революционных трибуналах печати имели большое воспитательное значение.
24 марта 1918 г. московская буржуазная газета «Русские ведомости» опубликовала статью Бориса Савинкова под названием «С дороги», наполненную гнусными измышлениями. «Большевики, – писал Савинков, – служили и служат немцам». Он призывал «бороться с немцами и бороться с большевиками». По постановлению Комиссариата по делам печати редактор газеты П. В. Егоров за опубликование этих измышлений был привлечен к суду, а издание газеты до решения суда прекращено. 4 апреля 1918 г. дело рассматривалось в Московском революционном трибунале печати, образованном в марте 1918 г. Н. В. Крыленко, выступивший обвинителем на процессе, убедительно показал лживость инсинуаций Савинкова, виновность редактора в опубликовании клеветы и дал резкую отповедь защитникам «свободы печати». Трибунал печати постановил закрыть газету «Русские ведомости», а редактора приговорил к общественно-принудительным работам на три месяца. Но ввиду преклонного возраста Егорова это наказание было заменено ему тюремным заключением на тот же срок.
16
К тому времени порядок допуска защиты и обвинения в революционных трибуналах несколько изменился. По первому «Руководству для устройства революционных трибуналов» от 28 ноября 1917 г., одписанному П. И. Стучкой (как и по постановлению Московского Совета «Об учреждении Московского ревтрибунала» от 8 декабря 1917 г.), в качестве защитников и обвинителей допускались «все неопороченные граждане»; обвинители и защитники могли быть назначены только в данном судебном заседании из присутствующих лиц. Новая инструкция НКЮ от 19 декабря 1917 г. предусматривала учреждение при революционных трибуналах специальной «коллегии лиц, посвятивших себя правозаступничеству как в форме общественного обвинения, так и общественной защиты». Из этой коллегии должны были избираться по желанию подсудимых и но назначению трибунала обвинители и защитники. Инструкция одновременно допускала и возможность участия в судебных прениях одного обвинителя и одного защитника из публики, находившейся в зале заседания. Старая буржуазная адвокатура саботировала трибуналы и не желала входить в коллегии правозаступников. Вместе с тем, пользуясь установившимся в новых судах обычаем допускать защитников из числа присутствующих в зале заседания лиц, старые адвокаты пытались использовать трибуну революционных судов для выступлений против нового правопорядка. Именно в таком амплуа и выступил И. Муравьев на процессе деятелей буржуазной газеты «Утро России».