Он ожидал увидеть что-то похожее на разношерстную коллекцию Бэзила Тистлвуда, где ценные раритеты были перемешаны с вещицами курьезными или просто случайными. Но это место скорее напоминало разбойничью сокровищницу из детской сказки: в глаза бросались изысканно расписанные фарфоровые вазы, табакерки с филигранными крышками, гибкие китайские девы, вырезанные из слоновой кости, позолоченные изображения святых и крылатый конь чуть не в натуральную величину из сверкающего белого мрамора.
Себастьян медленно повернулся, старясь ничего вокруг не упустить. А когда закончил разворот, обнаружил, что его изучает пара черных глаз.
— Ну, и кто ты у нас будешь? — спросила Присса Маллиган.
Не более четырех футов десяти дюймов[30] высотой в ширину она была почти такой же, с густыми темными волосами, кремово-белой кожей, пухлыми округлыми плечами и маленькими детскими ручками.
— Вероятный клиент? — предложил Себастьян.
Она недоверчиво хмыкнула.
— Может, и так. Но разве на то похоже? — Лавочница скривила губы и сплюнула струю табачного сока в ближайшую жестянку. — Не-а.
Ее возраст точному определению не поддавался: лет от тридцати пяти и до пятидесяти. Покачивая массивными бедрами под коричневым бомбазиновым платьем с высокой талией, она подошла к Себастьяну, не сводя глаз с его лица.
— Ты не легаш, сразу видно.
— Не легаш, — согласился он.
Она фыркнула и вытерла губы тыльной стороной руки.
Себастьян сказал:
— Насколько мне известно, недавно вы продали некий испанский реликварий моему другу.
— Да? И кто же этот твой друг?
— Стэнли Престон.
— Который давеча остался без головы?
— Значит, вы его знали?
— Так любой дурак на улице узнает это имя. В Лондоне, чай, не каждый день рубят человеку голову… во всяком случае, в наши дни.
— Разве вы не продали ему реликварий? — Себастьян кивнул на позолоченный бронзовый футляр в форме руки, предположительно, в нем содержащейся. — Вроде этого, только с ногой.
— Этот-то из церкви в Италии.
— А здесь как очутился?
— Его спустил один беженец, аккурат на прошлой неделе. Они завсегда сюда приходят, чтобы сбагрить разные вещички. Деньги-то нужнее, сам понимаешь.
Себастьян уловил слабый звук дыхания, доносящийся из-за занавешенного дверного проема в глубине магазина. Там кто-то затаился, подсматривая и подслушивая.
— Довольно странный предмет, чтобы брать с собой, когда, спасаясь от смерти, бежишь в чужую страну.
Губы Приссы Маллиган раздвинулись в улыбке, обнажившей мелкие острые зубы темные от табака.
— Некоторые люди совсем без соображения.
— Когда вы в последний раз встречали мистера Престона?
— Я такого не говорила, чтобы с ним встречалась.
Себастьян изучал пухлое сметанное лицо новой знакомой, ее маленький, продолжающий улыбаться рот. Как и многие другие, кто жил за счет купли-продажи, она была проницательной, и хитрой, и, само собой, далеко не честной. Но в ней чувствовалось что-то еще — нечто, выходящее за рамки обычного торгашества.
Присса Маллиган относилась к тем женщинам, при виде которых мальчишки перебегают на другую сторону улицы, лошади всхрапывают, а собаки припадают брюхом к земле. Кипящая в ней злобность буквально обжигала.
Она прищурилась.
— А тебя я раньше не встречала?
— Нет, насколько мне известно.
Расплывшись в улыбке, лавочница направила на Себастьяна толстый короткий палец.
— Ясненько. Ты прям на одно лицо со стрелком, что держит таверну в Бишопсгейте. У него такие же отвратные желтые глаза.
— Занятно, — безразлично протянул Себастьян, старательно контролируя свой голос. Конечно же, он прекрасно помнил трактирщика в Бишопсгейте, похожего на него, словно брат, по крайней мере, наполовину брат. — В общем у вас на выбор два варианта: либо вы ответите на мои вопросы, либо я сообщу на Боу-стрит, что досмотр ваших помещений может дать интересные результаты.
Теперь ее дыхание стало частым и тяжелым.
— Здесь кто хошь тебе скажет, что с Присс Маллиган лучше не связываться.
— Да, это я уже слышал. — Себастьян обвел взглядом затоваренную лавку. — Что-то не вижу человеческих голов.