С другой стороны, допустим на минуту, что евреи – всего лишь религиозный коллектив. Следует ли из этого, что нет и не может быть нерелигиозных евреев? Хотя, на мой взгляд, никогда не существовала и, увы, не существует всемирная секулярная культура «еврейского народа», я полагаю, что не следует отвергать субъективную самоидентификацию человека, даже если у нее нет серьезного антропологического основания – языкового или иного. Было бы дико сегодня, после Гитлера, лишать людей возможности идентифицировать себя как евреев. Не следует препятствовать и проявлениям еврейской солидарности, впрочем, неважно зарекомендовавшей себя в ходе двух мировых войн, а сегодня выражающейся в основном в слепой и безоговорочной поддержке израильского милитаризма. Существует множество идентичностей – бахайская идентичность, феминистская идентичность, идентичность болельщиков московского «Спартака»; существует, несомненно, солидарность женщин, над которыми издеваются мужья. Ровно в той же степени существует секулярная еврейская идентичность, возникшая вследствие сугубо секулярных ударов, нанесенных евреям в ХХ столетии. Те, кто хотят определять себя как евреев, имеют на то полное право. Я прекрасно понимаю Илью Эренбурга, сказавшего в свое время, что до тех пор, пока в мире остается хотя бы один антисемит, он будет продолжать считать себя евреем[5].
Вместе с тем и в моральном, и в политическом плане я с негодованием и отвращением отвергаю идентичность, стремящуюся любой ценой изолироваться от всех «чужаков», то есть от «неевреев», так же как и идентичность, однозначно устанавливающую, кто еврей, а кто нет, и отказывающуюся признать право каждого человека самостоятельно решать, кто он такой. А когда речь идет о самом Израиле, я в еще большей степени отвергаю «еврейскую солидарность», упрямо отделяющую евреев от так называемых меньшинств и дискриминирующую их, отнимающую землю у находящихся под оккупацией людей во имя выдуманного прошлого.
Сегодняшние еврейские расизм и изоляционизм, к сожалению, порождены не только былыми гонениями и историческими катастрофами; они черпают немалую силу в еврейской мифологии и в долгосрочной этноцентрической историографии, которые по сей день продолжают формировать еврейскую коллективную память. К огромному сожалению, лишь очень немногие из моих коллег, израильских преподавателей истории, считают себя обязанными взять на себя «опасную» педагогическую миссию вскрытия официально оформленной, согласованной исторической лжи. Я не смог бы продолжать жить в Израиле, не взявшись за эту работу, в частности не написав эту книгу.
Я не питаю особых иллюзий и не думаю, что книги автоматически изменяют мир вокруг нас. Тем не менее я считаю, что в переломные моменты, когда мир начинает меняться, он активно ищет новые, другие книги. Я всерьез (быть может, наивно) надеюсь, что мое сочинение окажется одной из них.
Шломо Занд, Тель-Авив
Выражения признательности
Моим дочерям Эдит и Лиаль и всем их ровесникам, жаждущим равенства
Я выражаю глубокую признательность своим коллегам, ученикам и друзьям, помогавшим мне на разных этапах написания этой книги. Я благодарю Йонатана Альшеха, Яара Амира, доктора Ницу Арэль, Йоси Барнеа, доктора Амиру Гельблум, Ноу Гринберг, профессора Исраэля Гершони, доктора Яэль Даган, Айка Дотмана, доктора Рана Хакоэна, профессора Пола Векслера, доктора Амнона Юваля, Юваля Лиора, доктора Гилу Михаэль, Омера Серджи, профессора Нафтали Каминского, Дана Цахора, профессора Зеэва Рубина, профессора Ури Рама, и в особенности Ставит Синай, которые первыми ознакомились с главами моей рукописи. Их бесценные советы внесли огромный вклад в ее улучшение.
Последние главы книги были написаны в период моего пребывания в университете Экс-ан-Прованс на юге Франции. Я хотел бы поблагодарить профессора Бернарда Козина, заместителя президента университета, за оказанный мне теплый и радушный прием. Особое спасибо доктору Кателю Бертело и всем исследователям и друзьям из Института изучения средиземноморских культур, проявившим свою искреннюю заинтересованность и сделавшим немало ценных замечаний. Диалог с ними разъяснил мне множество явлений, с которыми я до того даже не сталкивался.
Многие друзья подталкивали меня продолжать работу и поддерживали в минуты сомнений и колебаний. Я чрезвычайно благодарен доктору Шмуэлю Амиру, Мишелю Бейлису, Ходе Беналал, Жан-Луку Гавару, Рони и Дану Дарину, Арану Леву, Ярдене Либовской, Элияху Мецу, Боазу Эврону, доктору Леване Франк, и в особенности доктору Басалу Натше. Каждый из них на свой лад помогал мне найти силы двигаться дальше всякий раз, когда я приходил в отчаяние от своего предыдущего шага.
Я очень благодарен Техиле и Амихаю Исраэли. Именно в ходе моего пребывания у них в гостях в Рош-Пине эта книга получила свое название. Я благодарю сотрудников издательства «Реслинг», усилиями которых книга вышла в свет – особенно доктора Ицхака Беньямини и Идана Цивони. Кроме того, я бесконечно обязан своей жене Варде за безграничное терпение и поддержку с ее стороны. Эта книга посвящена нашим дочерям Эдит и Лиаль в надежде, что она хотя бы немного улучшит их шансы на счастливое будущее в Израиле.
Само собой разумеется, что все, кто прямо или косвенно способствовал написанию этой книги, не несут ответственности за высказанные в ней мнения и, тем более, за неточности, возможно, вкравшиеся в нее. Поскольку ни одно учреждение и ни один фонд никоим образом не финансировали ее издание, я чувствовал себя совершенно свободным при ее написании. Едва ли я когда-либо ранее так явственно ощущал вкус свободы.
Расчищая завалы памяти: контуры альтернативной историографии
Введение
Нация <...> – это группа людей, объединенная общим заблуждением относительно своего происхождения и коллективной враждебностью по отношению к своим соседям.
Я не думаю, что смог бы написать эту или сходную книгу о национализме, не будучи способным при помощи некоторого количества алкоголя пустить слезу, слушая народные песни...
Книга, которую вы держите в руках, является историческим исследованием, а не художественным вымыслом. Тем не менее ее вводная часть состоит из нескольких историй, основанных на личных воспоминаниях, в немалой степени разбавленных свободной игрой воображения. Как известно, за кулисами исследовательской деятельности нередко скрываются субъективные ощущения. Во многих исследованиях эти ощущения запрятаны в толще сложных теоретических построений. Здесь же некоторые из них сознательно приводятся уже в самом начале повествования. Они служат отправной точкой предпринятого автором похода в «мир истины» – предпринятого, невзирая на четкое осознание того, что войти в этот мир ему не будет дано.
Точность воспроизведения деталей описываемых ниже встреч и знакомств довольно сомнительна. Ввиду того что безоговорочно полагаться на человеческую память невозможно, до тех пор пока события во всех подробностях не запечатлены на бумаге, любые воспоминания о них могут считаться отчасти вымыслом. Вопрос о связи, быть может немного удручающей, между пересказанными историями и основными тезисами данной книги будет уяснен читателями в ходе ее прочтения. Эти истории имеют несколько иронический, а то и просто печальный привкус. Однако и ирония, и печаль продолжат звучать эхом и в заключительной части книги. Быть может, они станут подходящим обрамлением для критического сочинения, ставящего своей целью выявить исторические корни и практические аспекты осуществляемой в Израиле политики формирования идентичности.
5
Это знаменитое высказывание Эренбурга сохранилось самое меньшее в двух версиях. Первая приведена в его собрании сочинений: «Покуда на свете будет существовать хотя бы один антисемит, я буду с гордостью отвечать на вопрос о национальности – „еврей“»