На уровне же геополитики и политики, тем более протоэмбриона будущего государства, зачатие которого происходило под непрерывным шквалом отличавшихся особой жестокостью войн и нашествий с разных сторон[121], выпад, контратака должны были означать и, естественно, означали, единственное – отодвигание рубежей обороны как можно дальше от центра обороны по всему ее периметру. До тех рубежей, с которых предположительно должна была начаться всегда ожидавшаяся следующая война (или нашествие)[122]. В военном деле это называется одним кратким словом – предполье. Однако в геополитике и политике это уже совсем иное – речь идет о наиболее безопасном варианте границ. Данное обстоятельство и стало тем самым основополагающим импульсом к продвижению Руси, а затем и России шаг за шагом вперед во всех направлениях, по всем азимутам. Ибо любой из всего-то четырех азимутов являл собой направление очередного главного удара очередного же агрессора. Нередко нападения происходили сразу с двух, а то и трех направлений.
Именно это соображение было главенствующим, когда Сталин, исходя из всей совокупности имевшейся у него достоверной информации о политике Запада и Гитлера, принял решение пойти на заключение с нацистской Германией договора о ненападении! Об этом надо всегда вспоминать, едва только речь заходит о постоянно, но незаконно инкриминируемых Сталину «сферах влияния», которые якобы были определены секретным протоколом к договору о ненападении. Якобы – потому что на самом деле речь шла о «сферах интересов», что умышленно извращенцы от Истории переводят с немецкого языка как «сферы влияния»[123].
С проблемой наиболее безопасного варианта границ связано постоянное ёрничанье легиона всевозможных «умников» от псевдоистории, что-де России неуместно присущи два комплекса: самодержавия и «осажденной крепости». Однако при самом элементарном анализе геополитической истории России хотя бы по прилагаемым картам даже самому слепому и то станет очевидно, что это не так.
1. У России иное начало цивилизации, не схожее с Западом. И потому вовсе не случайно, что даже столь разные по своему значению звезды российской культуры – А.С. Пушкин и П.Я. Чаадаев – хотя и в разных формулировках, но абсолютно точно выражали одну и ту же, исторически же обоснованную мысль: «Поймите же, что Россия никогда не имела ничего общего с остальною Европою, что история ее требует иной мысли» (А.С. Пушкин); «Мы не Запад… у нас другое начало цивилизации» (П.Я. Чаадаев). Более того. У России настолько иное начало цивилизации, что действительно требуется не просто другая, а четко выверенная историческими фактами принципиально иная мысль. Те же причины, что безальтернативно привели пращуров к мысли о необходимости слияния всех племенных союзов в один союз, а затем безальтернативно вынудили их занять также и круговую оборону, слившись воедино, привели также и к тому, что Русь осознанно избрала единственный возможный вариант будущей государственности – самодержавие! Потому как в условиях круговой обороны, опирающейся на все силы и ресурсы союза союзов, выбор формы власти предрешен самой целью, ради которой племенные союзы объединились. Соображения Безопасности практически безальтернативно выдвинули в повестку дня вопрос о безусловной централизации власти и ее единоначалии. И вопрос этот был решен однозначно в пользу самодержавия. Таким образом, централизация, единоначалие и неминуемое их последствие – беспримерно высокий уровень политической дисциплины всех классов и сословий тогдашнего общества, иначе круговая оборона с опорой на все силы и ресурсы союза союзов невозможна, – явились суровым ответом и пращуров, а затем и самой Москвы на исторический вызов. «Необходимость централизации, – подчеркивал такой борец с самодержавием, как А.И. Герцен, – была очевидна, без нее не удалось бы ни свергнуть монгольское иго, ни спасти единство государства. События сложились в пользу самодержавия. Россия была спасена. Она стала сильной, великой…»[124] За многие столетия самодержавие претерпело различные изменения по форме и названию, но, заметьте, не по сути! Никто не имеет права нарушать Высший Закон, тем более когда это касается сути основы державы, как бы она при этом ни называлась. А Сталин к моменту заключения с Германией договора о ненападении персонифицированно олицетворял собой – даже невзирая на то, что не занимал в тот момент никаких государственных постов, – высшую централизованную власть в стране и государстве! Не говоря уже о том, что на протяжении всей своей жизни и особенно пребывания на вершине власти буквально неистово исповедовал Безопасность России-СССР как основополагающее условие динамичного, быстрого развития страны! И как неистово исповедовавший не просто Безопасность, а именно же саму суть Русского государства, он и пошел на заключение такого договора! Тем более что прекрасно видел – мы еще в этом убедимся – что Запад старательно создавал ситуацию окружения СССР крайне враждебными и настроенными крайне агрессивно государствами. За что же его столь изощренно крыть, как это делают его противники, злобствующие по поводу заключения договора о ненападении?!
121
По подсчетам выдающегося русского историка В.О. Ключевского, великорусская народность в период своего формирования – с 1228 по 1462 г., то есть всего за 234 года, – вынесла 160 внешних войн и нашествий. А за четыре с половиной века – с 1018 по 1462 г. – Русь выдержала 250 войн и нашествий. Все то время, когда, например, та же Англия жила относительно спокойной жизнью – последнее нашествие норманнов на Британские острова состоялось в 1054 г. – и забавлялась то турнирами рыцарей, то разбоем Робин Гуда, то крестовыми походами, то очередными убийствами своих венценосцев, Русь провела в отражении войн и нашествий, подвергаясь неслыханному насилию и разграблению. Только за последнюю четверть XIII века ордынцы свыше 15 раз предпринимали крупные военные походы на Северо-Восточную Русь, из которых три имели характер подлинных нашествий. В ХVI в. Московия 43 года воевала на западе и северо-западе против Речи Посполитой, Ливонского ордена и Швеции. И при этом не прерывала борьбы с наседавшими на ее южные границы крымскими ордами. В XVII веке Россия вынуждена была воевать 48 лет, в XVIII столетии – уже 56 лет, а в целом на протяжении пяти веков, то есть с XIII по XVIII в., а по большому счету на протяжении всего второго тысячелетия от Рождества Христова, состояние мира для России было исключением, а жесточайшим правилом – война! Из трех веков – XVI, XVII и XVIII вв. – России пришлось провоевать без малого полтора столетия – 147 лет! Кому еще в мире выпадала столь горькая участь так бороться только за право быть?! В сравнении с той же Англией получается весьма невеселая картина. Перейдя под знамена кальвинизма в канун установления своей монополии на морские пути сообщения как к прологу к сколачиванию будущей империи и зарождению протестантского капитализма, Англия более пяти веков прожила без внешних войн и нашествий. Вынужденная же клинком отстаивать свое право на жизнь православная Русь пять веков провела в войнах, прежде чем окончательно установила свою глобальную, более или менее гарантированную монополию заселения в сочетании со своей же монополией на пути сообщения. Но при этом оказалась «…отброшена назад на несколько столетий, и в те времена, когда цеховая промышленность Запада переходила к эпохе первоначального накопления, русская ремесленная промышленность должна была вторично проходить часть того исторического пути, который был преодолен до Батыя»
123
Этим сознательно и нагло грешила созданная II Съездом народных депутатов CCCT Комиссия этого съезда по политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении от 1939 г. Причем грешила под прямым нажимом ныне уже покойного А.Н. Яковлева, который умышленно следовал за западными публикациями, в которых «сфера интересов» упорно переводилась как «сфера влияния». В действительности же любая дискуссия о «сферах влияния» лишена каких-либо оснований. (См. 1939 год. Уроки истории / Под ред. О.А. Ржешевского. М., 1990, с. 459.).