Прилетела пчела и ужалила меня в нос. Я думаю, она унюхала запах клевера, который я жевал. Но таково было владевшее мной чувство любви ко всей Природе, что я не позволил этому происшествию нарушить плавное течение моих мыслей. К тому же у меня твердый пятачок, и даже злой черный шершень не может нанести мне большого вреда, когда я полон идей и образов. Я просто взял прохладный лист щавеля и приложил к укусу. Впоследствии я его съел — даже поэтам нужно иногда подкрепиться.
«Сей сладостный вид, — сказал я себе, — нуждается лишь в прикосновении моего мастерского воображения, чтобы стать местом действия грандиозной пьесы, кухонной оперы, поэмы о хорошем вкусе — чего угодно, — что будут читать и декламировать истинные лакомки, поколение за поколением. Вот он передо мной. Первый акт. Ибо разве это не само Королевство пикников?»
Я вскочил, снедаемый огнем вдохновения. Меня ужалили еще две пчелы — оказывается, я расположился рядом с их гнездом. Но мне было не до них. Схватив записную книжку, я принялся за дело. Я писал, писал, писал. Заполнив последнюю страничку, я перешел на листья щавеля. Когда кончился щавель, я работал на том, что попадалось под руку. Я даже с ног до головы покрыл записями корову, которая паслась неподалеку. Мысли переполняли меня.
И постепенно король Глотин II вставал перед моими глазами как живой посреди чудесного окружения, как бы созданного для него. Спустилась ночь, но я ее не заметил. А на рассвете сын фермера пришел доить корову. Я попытался делать наброски и на нем, ибо я испытывал прилив вдохновения. Но он не позволил. Поэтому последние строки мне пришлось запечатлеть на стволе дерева.
Когда солнце поднялось во всем своем блеске, я наконец закончил, усталый, измученный, испытывающий жажду и голод, но счастливый — как только может быть счастлив писатель, который знает, что сделал свое дело и сделал его хорошо. Я крепко уснул, а корова тем временем съела весь мой щавель и стерла с себя все записи, валяясь в траве.
Но это уже было неважно. Великое эпикническое произведение надежно хранилось в моей голове. Я пошел домой и записал его на оберточной бумаге. И завтра с вашего позволения, прочту его вам.
ВЕЧЕР ВОСЬМОЙ
История жизни Глотина II, прозванного Королем пикников. О его удивительном дворе, чудесных порядках, им заведенных, о его несметном богатстве. Здесь великий писатель начинает свое эпикническое произведение (которое, он надеется, будет иметь жизнь столь же долгую, что и творения Шекспира). Он описывает самый грандиозный из всех знаменитых королевских пикников и диковинных гостей со всего света. Он рассказывает о дружбе короля с великим Мэтром Шампиньоном. И о том, как сонет прославленного философа попал на золотую кастрюлю, в которой Глотин сам готовил угощение на свой день рождения
Род Глотинов, прежде даже чем они стали королями, принадлежал к самой высшей знати, выше не бывает. Старика Глотина, который все дни свои проводил в баталиях и сражениях, люди знали и боялись как могущественнейшего властителя. Позже, когда он был коронован под именем Глотина I, он сделал свою страну очень богатой, присоединив к ней земли, которые завоевал. О его боевых доблестях ходили легенды и после его смерти. Годы, когда королем был Глотин I, и вельможи, и простолюдины вспоминали как век рыцарства: кавалеры тогда были отважны, дамы — прекрасны, а солдаты гордились тем, что служат в его армии.
Поэтому, когда на трон взошел его сын, Глотин II, было много пересудов о том, как станет вести себя новый король. Имея столь достойный пример для подражания, он — это было ясно с самого начала — должен был быть поистине великим человеком, чтобы не обмануть ожидания людей.
Почти все думали, что молодой монарх затеет для начала войну покрупнее, чтобы произвести на подданных хорошее впечатление многочисленными победами, которые принесут новые земли Глотонскому королевству.
Но, к их удивлению, он не сделал ничего подобного. Вместо того чтобы созвать своих рыцарей в доспехах и приказать трубачам трубить во все трубы, король послал за своим Главным казначеем и его помощниками, он хотел знать, сколько денег в Глотонских банках и как обстоят дела в Королевской казне. Глотин понимал, что его отец оставил страну в неплохом состоянии, но даже он был поражен, когда хорошенько изучил все банковские книги. Оказалось, что в наследство ему досталось богатейшее на свете королевство. Старый Глотин I был очень экономный король, и ни одна кухарка даже передника нового не могла себе купить без специального распоряжения Главного казначея, скрепленного Королевской печатью.
«Зачем, — спросил себя новый король, — зачем затевать новые войны, когда в Королевской казне денег больше, чем она может потратить?» Ну не глупо ли покупать порох, чтобы тут же его расстрелять, или новые доспехи, которые будут немедленно расколоты? И король велел всем кухаркам купить по новому переднику и по чепчику в придачу, а всем королевским садовникам — по новому костюму; для Королевской столовой следовало приобрести новую посуду из золота и серебра, для свиней — построить новый хлев, для коров — новый коровник с подойниками из чистого олова и многое, многое другое.
Понимаете, он подумал: славу полководца, как у моего отца, я все равно не завоюю, попробую-ка я завоевать какую-нибудь другую славу. Старого короля звали Глотин Воитель, а его сын хотел войти в историю как Глотин Транжира.
И о, как же он транжирил! Поначалу Главный казначей и Министр финансов прибегали к нему каждые два часа со счетами, свернутыми в трубку — такие они были длинные, — умоляя его быть осторожнее, потому что долго так продолжаться не может. Но Глотин II отмахивался от них и приказывал выковать комплект новых серебряных подков для своего любимого коня.
А через некоторое время — когда они увидели, что из этого вышло, — они поняли, что он, наверное, был прав. Быть королем или королевой означало тогда в глазах людей иметь много денег — впрочем, сейчас тоже. На содержание более или менее приличной страны требовалась уйма средств. И скоро мир решил, что богаче Глотонского королевства нет, потому что оно тратило больше, чем остальные. Туда стали съезжаться купцы со всех концов света, и в их магазинах шла бойкая торговля. И вместо того, чтобы разориться, Глотония, казалось, тем более богатела, чем больше тратила.
Тогда король Глотин всерьез взялся за еду. Тут, конечно, не было ничего нового. Королям нужно есть так же, как и простым крестьянам. И немало властителей вошло в историю лишь благодаря изысканным кушаньям, которые они изобрели. Кардиналы и наследные принцы не стыдились отправиться на кухню и лично проследить за приготовлением блюда, сделавшего их имена известными во всех уголках цивилизованного мира.
Однако король Глотин II превзошел их всех. Приведя свою страну к процветанию и прославив ее своими безумными тратами — так, что за границей даже сложилась поговорка: о человеке состоятельном говорили «богат, как Глотин», — он принялся за это важное дело, да так основательно, что опять поразил весь мир. А ведь он поражал мир уже не раз.
Искусство питания никогда еще не поднималось на подобную высоту. Судомойку, придумавшую новый соус, осыпали деньгами. Шеф-повар, то есть, самый главный повар, стал такой важной фигурой при дворе, что иноземные министры, прежде чем отправиться с официальными поклонами в Королевскую залу для аудиенций, заворачивали на кухню поболтать среди кастрюль и сковородок.
А какие обеды и завтраки он давал! По великолепию и пышности столовой, говорил он, ему не будет равных. Но больше всего он любил есть альфреско.[1]