Человечество несколько десятилетий назад вступило в эпоху, когда меньшинство может осуществлять авторитарный контроль над большинством, и в этом плане политическому устройству нынешней России[1021] и Китая принадлежит будущее.
Страны Запада живут инерцией эпохи, когда иной строй, кроме демократического, мог быть свергнут в индустриальной стране. Парламентские институты постепенно утрачивают смысл из-за апатии граждан, поглощенных личными интересами.
Развитие техники сделало возможным, а опасность термоядерного конфликта и взаимного истребления постоянно требует политического объединения земного шара, предпочтительно на федеративных началах. Слабость Запада, который держится за отжившие формы, вкладывает в руки России историческую миссию объединения земного шара. Единственная страна, которая могла бы <еще> попытаться взять на себя эту миссию — это Китай; понятно, что последствия такого объединения были бы смертельны для народов России, в первую очередь для русского народа.
Экономическое развитие в наиболее развитых странах сейчас замедляется: падает народонаселение, исчерпываются запасы легкодоступного сырья, развивается экологический кризис. Демократические формы правления надо рассматривать как временные явления, связанные с двумя эпохами бурного прогресса (в частности, по трем параметрам). Экономическая стабилизация человечества должна принести господство авторитарным формам правления.
Возможности научного прогресса не исчерпаны полностью. В частности, генетика, по-видимому, достигнет уже вскоре определенных успехов в управлении наследственным компонентом личности человека, способностями и темпераментом.
Это развитие даст возможность устранить ахиллесову пяту монархического правления — возможность появления у мудрого благого монарха неспособного и недостойного наследника. Генетика и педагогика объединятся и сделают возможным проведение в очень широких масштабах принципа наследственности должностей, а не только монаршей власти.
В этих условиях задачей благомыслящих людей является не погоня за отжившими химерами европейского либерализма, а упорная работа по сохранению из бесценного наследия двух культурных взрывов всего того ценного, что может и должно быть сохранено в новой обстановке.
Задача эта в известной мере напоминает деятельность Кассиодора и Боэция в период формирования средневекового общества.
Следует ожидать возрождения влияния этических религиозных систем. За последние столетия они неуклонно вытеснялись из сознания широких масс, потому что рушились рамки, в которые прежде было заключено поведение индивидуума. Не желая придерживаться традиционных этических норм, люди отбрасывали верования, которые эти нормы санкционируют, зачастую хватаясь за суеверия (спиритизм, астрология, оккультная медицина), которые никаких требований человеку не предъявляют. Формирование новых жестких социальных структур создаст почву и для возрождения религиозных систем — носительниц нравственного принципа.
Бурный прогресс в условиях дестабилизации всегда приводит к бесчисленным страданиям и к деморализации широких масс. Страдания простых людей в эпоху промышленного переворота описаны Марксом и Энгельсом.
Хорошо известны испытания, выпадающие на долю дописьменных народов при столкновении с европейской цивилизацией. Сюда же относятся катастрофические события в России XX в.
Вырисовывается картина двух больших периодов дестабилизации, связанных с быстрым прогрессом по трем параметрам. Эти самые циклы дестабилизации описывает А. Тойнби как органическое развитие, надлом и гибель эллинской и европейской цивилизаций. Совершенно очевидно, что для развития человечества аналогичные явления в других цивилизациях (если они и имели место) такого значения не имели. Но в какой мере аналогичные процессы действительно имели место в других цивилизациях?
Тойнби считал развитие нормой в определенный период истории цивилизации, а колоссальные скачки эллинской и европейской цивилизаций особым случаем нормального развития.
Нам представляется, что универсальной нормой является медленная эволюция по трем параметрам, а скачки — явление, всегда имеющее специфические причины.
1021
Большая политическая мудрость, как кажется, могла бы обеспечить сохранение Российской империи: момент, когда военная техника и организация создали бы прочную опору если не для династии, то для сложившейся социальной иерархии, был уже близок.