В Греции железо становится сравнительно дешевым и начинает преобладать над бронзой при производстве оружия и важнейших орудий около 1000 г. до н. э.[149] Использование железных сельскохозяйственных орудий резко поднимает производительность труда в сельском хозяйстве. С другой стороны, намного упала стоимость максимально эффективного при тогдашнем уровне техники и общественной организации оружия — набора вооружения тяжелого пехотинца-гоплита.[150] В итоге рядовой общинник оказался способным приобрести это вооружение на доходы с земельного участка, обрабатывавшегося его семьей с помощью рабов. Так у коллектива привилегированных земледельцев появилась возможность, используя новое оружие и новую тактику фаланги гоплитов, создать военную силу, способную держать в повиновении превосходящее число безоружных рабов и неграждан и отстоять общину от посягательства извне, сохраняя при этом в трансформированном виде ряд традиций доклассовой эпохи.[151] В результате около 800 г. до н. э. в Греции (а вскоре, видимо, также и в Италии) появляются первые полисы.[152] На какое-то время военная мощь оказалась совместимой со сравнительно слабо развитым государственным аппаратом, с отсутствием слишком резкого неравенства внутри сравнительно широкого привилегированного гражданского коллектива,[153] и суверенное народное собрание сделалось преемником сходки полноправных воинов времен племенного строя.[154]
Связь полиса как специфической общественной формы с завоеванием территории племенем, живущим еще в условиях родового быта, подчеркивал Эд. Мейер.[155] Оборону ставит на первое место в ряду функций полиса Г. Глотц.[156] В этих условиях степень устойчивости полиса зависела, кроме целого ряда других исторических факторов, еще и от скорости технического прогресса и связанной с ним эволюции военной организации. В самом деле, появление более совершенного, а потому и более дорогого оружия, чем вооружение гоплита, т. е. оружия, недоступного для рядового воина, пусть даже рабовладельца, неизбежно должно было привести к краху полисную общину, которая оказалась бы беззащитной перед более крупным государством с централизованной организацией, способным перевооружить армию и добиться перевеса над соседями.
Как известно, технический прогресс вообще и прогресс в военной технике в частности был в античности весьма медленным, в немалой степени из-за тормозящего влияния рабского труда. Тем не менее прогресс в кораблестроении и рост значения военного флота сделали для афинского гражданского коллектива невозможной опору на собственные финансовые возможности и вынудили афинян искать выход в создании и эксплуатации централизованной афинской морской державы, а Спарта должна была обратиться за субсидиями к Персии. Не случайно лишь македонская монархия смогла реализовать назревшие технические возможности и оснастить армию эффективными осадными машинами. И все же в силу консервативности античного уклада греческие полисы могли оставаться жизнеспособными на протяжении нескольких столетий, выдерживая даже такие испытания, как Греко-персидские войны.
Почему не сформировались полисы как ведущая форма общественного устройства за пределами греко-римского мира? Очевидно, предпосылкой возникновения системы полисов было распространение железа среди племен, по общественному устройству как раз созревших для перехода на ступень государственного быта, но еще не создавших государства, как это имело место на Балканах и на Апеннинском полуострове. К этому времени народы Передней Азии и Египта уже имели прочные традиции иерархической государственности с достаточно разветвленным и централизованным государственным аппаратом. У других народов, в частности, кельтов и германцев Западной и Средней Европы за пределами средиземноморского бассейна, железо распространилось в эпоху, когда они, видимо, еще не были внутренне готовы к созданию государства и продолжали жить родоплеменным бытом.
Характернейшей чертой основанного на полисе античного общества является неизвестное другим обществам развитие рабовладения: именно в Греции и Риме оно выступает в наиболее развитой форме, противостоящей патриархальной системе рабства, направленной на производство непосредственных «средств существования».[157] Рабский труд обеспечивал досуг значительной части гражданского коллектива и богатых свободных, не имевших гражданских прав (как правило, метеков — переселенцев из других полисов).[158] По мере того как росла доля рабского труда в ремесленном и, отчасти, в сельскохозяйственном производстве, все более зазорным становился всякий производительный труд для свободного человека. Более того, развитие рабовладения поддерживало, закрепляло и оживляло шедшее от родовой аристократии пренебрежительное отношение к любой деятельности, связанной с производством и обменом. Рабство не только обеспечивало рабовладельцам, представлявшим собой значительную часть населения, свободное время, но и толкало их на то, чтобы использовать его не обязательно в целях максимального обогащения, но и в занятиях, не связанных непосредственно с экономикой.[159]
149
Burton-Brown T. The coming of iron to Greece. Winde, 1954: Snodgrass A. M. Barbarian Europe and Early Iron Age in Greece // Proceedings of the Prehistoric Society. 1965. Vol. 31. P. 229-240; Bouzek J. Homerisches Griechenland. Praha, 1969. S. 115; Ρleiner К. R. Iron working in Ancient Greece. Praha, 1969: Snodgrass. Dark Age. P. 228 ff; Greenhalgh P. A. L. Early Greek warfare: Horsemen and chariots in the Homeric and archaic ages. Cambridge, 1973. P. 41; Андреев Ю. В. Гомеровское общество: Основные тенденции социально-экономического и политического развития Греции в XI—VIII вв. до н. э.: Докт. дисс. Д., 1979. С. 87-89.
151
Nilsson М. Р. Hoplitentaktik und das Staatswesen //Νilsson Μ. P. Opuscula selecta. Vol. 2. Lund, 1952. P. 897-907; Starr. Origins. P. 332 ff.; Hammond. Op. cit. P. 161 ff; Lorimer H. L. The hoplite phalanx, with special reference to the poems of Archilochus and Tyrtaeus // ABSA. 1977. Vol. 42. P. 76-138; Фролов Э. Д. 1) Факел Прометея: Очерки античной общественной мысли. Л., 1981. С. 47-48; 2) Рационализм и политика в архаической Греции//Город и государство. С. 17-34(см.: С. 25); Андреев. Начальные этапы. С. 3-17 (см.: С. 15-16).
152
Ehrenberg V. When did the Polis rise?// JHS. 1937. Vol. 57. P. 147-159. 4. Старр относиг возникновение первых полисов к несколько более поздней эпохе — VIII в. до н. э. (Starr. 1) Origins. P. 335 ff; 2) Economic and social growth. P. 30-31).
153
Различия между демократиями и олигархиями отступают на задний план по сравнению с этим общим свойством полиса (Ehrenberg. Staat. S. 107).
154
Андреев. Раннегреческий полис. С. 115. Эту обусловленность структуры полиса задачей создания максимально эффективной для того времени военной организации отмечал уже Маркс (Маркс К.. Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. I. С. 465). См. также: Weber М. Wirtschaft und Gesellschaft. Tübingen, 1921. S. 558.
156
Glotz. La cite Grecque. P. 22. Ср.: Vidal-Naquet P. La tradition de l'hoplite athenien // Problomes de la guerre dans la Grece. Paris, 1968. P. 161-181.
157
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 25. Ч. I. С. 364-365. — Для ранней Греции, интересующей нас больше всего, см. работы: Ленцман Я. А. Рабство в микенской и гомеровской Греции. М.. 1963; Доватур А. И. Рабство в Аттике в VI-V вв. до н. э. Л., 1980.
158
Welskopf Ε. Cn. Probleme der Muße im alten Hellas. Berlin, 1962: Фролов. Факел Прометея. С. 5-11 (гл. I: Цивилизация «досуга»).
159
Об этом писал еще Кондорсе (Condorcet N. Esquisse d'un tableau historique des progres de I'esprit humain. Paris, 1829. P. 76). Как справедливо замечал А. И. Тюменев, «исключительное преобладание рабства в его наиболее чистой форме вело к последовательному разделению физического и умственного труда, какого не могло быть на Востоке» (Тюменев. Передний Восток и античность. С. 70).