Однако предпосылки, которые давал для культурного переворота античный полис, реализовались весьма неравномерно. В Греции различные полисы крайне неравномерно участвовали в культурном перевороге, а в Риме оригинальное творчество стало развиваться преимущественно в литературе и в юриспруденции, захватив гораздо более узкую сферу, чем в Греции, и идя, как правило, по стопам греков. Это имело место несмотря на то, что характерная для полисного строя и засвидетельствованная для раннего Рима политическая активность гражданского коллектива могла бы, казалось, распространившись на иные сферы занятий, побудить и к всесторонней культурной деятельности.
Очевидно, объяснение «греческого чуда» нужно искать в специфических, исторически сложившихся особенностях именно греческого полиса. Здесь нет ни возможности, ни необходимости освещать всесторонне особенности исторического развития Греции X-VI вв., на которые распространение железа оказало, несомненно, серьезное влияние. Мы остановимся лишь на отдельных явлениях, которые мы считаем связанными более непосредственно с культурным переворотом.
Прежде всего отметим, что экономический подъем IX—VIII вв. до н. э. очень быстро привел к резкому увеличению численности населения, так что об этих веках можно говорить как периоде демографического взрыва.[160] Этот демографический взрыв произошел в Элладе, в значительной степени обезлюдевшей после крушения микенской цивилизации. Распространение железа давало большие возможности обработки земли, помогало осваивать заброшенные земли и, вероятно, вовлекало в сельскохозяйственное производство никогда не обрабатывавшиеся. Трансформировались традиционные формы земледелия и ремесла, сложившиеся в условиях, близких к простому воспроизводству.[161]
В ходе этого процесса развивались частная собственность и личная инициатива, стремительно разрушались родовые формы быта.[162] Некоторые исследователи, пожалуй, справедливо говорят о внутренней колонизации, предшествующей эпохе колонизации в собственном смысле.[163] Растет социальная дифференциация, увеличивается число материально обеспеченных людей, как правило, рабовладельцев, которые имеют возможность (это, разумеется, далеко не всегда совпадает с желанием) уделять время потреблению и созданию культурных ценностей.[164]
На расчлененной и многообразной в физико-географическом отношении территории[165] сложилось своеобразное «единство в многообразии», характерное для греческого мира.[166] Складывается множество независимых полисов, со своими племенными, а затем и историческими традициями, со своими особенностями государственного устройства, и все это в условиях осознанного культурного единства[167] и при наличии контактов с разнообразнейшими народами и культурами.[168]
В большинстве греческих полисов устанавливаются формы правления, обеспечивающие гражданам гораздо большую свободу в устройстве личных дел, чем в подавляющем большинстве дописьменных обществ и в государствах Древнего Востока. Такого рода свобода была характерна, в частности, для типичных демократических полисов, и поэтому — с известными оговорками — правы исследователи, связывающие культурный перевороте развитием в Греции демократической формы правления.[169] Необходимо, однако, обратить внимание на наличие в ней двух аспектов, ибо только тогда смогут выступить отчетливо подлинные причинные связи. Дело в том, что под демократией понимают обычно устройство общества, при котором, с одной стороны, господствует воля большинства граждан и. таким образом, каждый гражданин имеет свою долю участия в управлении государством, а с другой стороны, каждый в значительной степени, свободен жить по своему усмотрению.[170]
160
Это было ясно уже давно: Burckhardt. Op. cit. 2. Aufl. Bd. 4. S. 63. Сейчас см.: Starr. Origins. P. 312 ff, 349 ff.; Bouzek. Op. cit. S. 163; Snodgrass. Dark Age. P. 337 ff.
162
Sarkady J. Outlines of the development of Greek society in the period between the 12th and 8th centuries В. C. //AAntllung. 1975. T. 23. P. 122 ff; Starr. Economic and social growth. P. 33 ff.
164
Значение этого фактора понимали уже древние. См.: Demoer. fr. 568 Luria= 68 В 144 DK; PI. Crit. 110 a: Arist. Pol. 1341 a. Met. 982 b 22 sqq.: ep. также: Burckhardt. Op. cit. 2. Autl. Bd. 3. S. 371.
165
Позитивное влияние физико-географических условий на формирование греческой цивилизации давно оценено. См., напр.: Bursian С. Geographie von Griechenland. Bd. I. Leipzig, 1862. S. 5-8; ср.: Toynbee. Op. cit. Vol. 1. P. 323 ff. 333; Vol. 2. P. 37-49.
166
Myres J. L. Who were the Greeks? Berkeley, 1930, passim (особенно: P. 538-539); Starr. Origins. P. 108 ff.; Schachermeyr Fr. Alexander der Große. Wien. 1977. S. 24 f.
167
Роль этого фактора в своеобразии греческой истории и культуры отмечал уже Юм в своем опыте «Cm the rise and progress of the arts and sciences». Ср.: Burckhardt. Op. cit. 2. Aufl. Bd. 3. S. 12; Starr. Origins. P. 9 ff. К. Ясперс отмечал, что синхронные с культурным переворотом в Греции сдвиги в религиозно-философской сфере в Китае и в Индии также произошли в системе соперничающих государств в рамках некоторого культурного единства (Jaspers. Op. cit. S. 23). К выводу о том, что многообразие культурной традиции и политическая раздробленность стимулировали индивидуальное творчество у разных народов в разные эпохи, пришел в результате сопоставительного анализа Д. К. Саймон гон (Simonton D. К. Sociocultural context of individual creativity: A trans-historical time-series analysis // J. Pcrs. Soc. Ps. 1975. Vol. 32. N 6. P. 1119-1133).
168
Ср. характерное выражение Цицерона, в известном смысле справедливое в отношении не только греческих колоний, но и всего греческого мира: barbarorum agris quasi attexta quaedam ora esse Graeciae (Rep. 11, 4, 9) — «земли варваров были по берегам окаймлены греческими поселениями».