Ксенофан высмеивает веру Пифагора в переселение душ (21 В 7 DK) и подвергает критике Фалеса, Эпименида и вообще всех философов и поэтов (В 19-20, А 22 DK).[665] Гераклит нападает на Гесиода (22 В 40, В 57, В 106 DK), на Фалеса (В 38 DK), на Пифагора (В 40, В 81, также В 129 DK, если этот фрагмент подлинный),[666] Ксенофана и Гекатея (В 40 DK).[667] Заявление Гераклита о том, что речь (λόγος) Бианта из Приены, которого никогда не ставили на первое место среди «семи мудрецов», была лучше, чем у других (В 39 DK), явно полемично. Гатри считает даже, что и фрагмент Гераклита, в котором утверждается необходимость многих знаний (В 35 DK), представляет собой иронический выпад против Пифагора.[668]
Парменид, в свою очередь, по-видимому, полемизирует с Гераклитом.[669] Полушутливой философской полемикой были наполнены сочинения Эпихарма.[670] Диоген Лаэртский, суммируя позднейшую биографическую традицию, говорит о нападках Килона Кротонского на Пифагора,[671] Ферекида на Фалеса, Сосибия на Анаксагора (D. L. II, 46). Начиная со второй половины V в. до н. э., мы можем констатировать среди философов подлинную «войну всех против всех».
Нет надобности приводить конкретные примеры полемики. Вместо этого сошлемся на общее впечатление, которое эта борьба мнений производила на современников. Горгий в своей «Елене» (13) отмечает феномен постоянных споров «метеорологов». На непреодолимые противоречия среди «философов» ссылался Горгий и в своем сочинении «О природе», судя по изложению в псевдоаристотелевом трактате «О Мелиссе, Ксенофане и Горгии» (979 а 13-21).
В виде настоящего агона изображается полемика софистов в «Протагоре» Платона, где появляется и само выражение άγων λόγων («состязание в речах»). С насмешкой говорит о таком агоне философов врач из круга Гиппократа (De nat. hom. Exordium). В духе общего стремления найти изобретателя доя каждого искусства, называли и своего изобретателя для эристики, искусства спора, — Ласа из Гермионы (Suid. s. ν. Λάσος).
Эта черта духовной жизни греков воспринималась еще в I в. н. э. как нечто специфическое. Так, с презрением говорит о вечных дискуссиях греков Иосиф Флавий (Contra Ар. 3-4),[672] лишь поверхностно эллинизированный представитель восточной культуры. К восточным представлениям восходят, скорее всего, в конечном счете и аналогичные суждения у Диодора (II, 29, 4-6).
Борьба мнений характерна и для зарождающейся греческой науки. Полемика между соперничающими школами присутствовала уже в первых медицинских сочинениях.[673] В разделе о формировании греческой астрономии мы увидим, какую роль сыграла там борьба мнений. Сейчас мы отметим важность спора и полемики для раннегреческой математики. Обстановка соревнования, в которой делала свои первые шаги греческая геометрия (греческая математика, как известно, развивалась в геометрической форме), видна прежде всего уже из самого факта концентрации особого внимания многих поколений греческих математиков на трех традиционных задачах, не разрешимых при помощи одних только циркуля и линейки, — трисекции угла, квадратуры круга и Делосской задачи удвоения куба.[674] (Это несколько напоминает явно непропорциональное внимание, которое греческая натурфилософия уделяла, например, такой проблеме, как причины разливов Нила.)
Появление трех, ставших традиционными, задач было естественным в ходе развития греческой геометрии, однако тот факт, что никакие другие задачи, с точки зрения математической, не менее интересные и не менее трудно разрешимые, не встали в один ряд с тремя традиционными, требует, скорее, так называемого экстерналистского объяснения, выходящего за пределы внутренней логики развития науки. Судя по всему, здесь сыграл роль именно соревновательный дух, столь характерный, как мы пытались показать, для всей греческой жизни.[675]
Несмотря на всю скудость свидетельств о началах греческой математики, у нас есть и прямые свидетельства о полемике вокруг одной из традиционных задач — задачи квадратуры круга. Так, в наших источниках засвидетельствована резкая полемика по поводу предпринятой Гиппократом Хиосским попытки квадратуры круга с использованием открытых им квадрируемых луночек (42 А 3 DK). Можно еще упомянуть и Брисона, предложившего мнимое решение задачи квадратуры круга, которое Аристотель характеризует как софистическое[676] (в позднейшем, дурном смысле). О внимании которое проявляли к этой полемике широкие круги образованных людей, мы узнаем из Аристофана (Ar. Αν. 995-1009).[677]
665
Лебедев А. В. Фалес и Ксенофан // Античная философия в интерпретациях буржуазных ученых. М., 1981. С. 1-16.
666
В то же время Гераклит, по-видимому, использует созданное Пифагором или его ближайшими последователями понятие геометрической пропорции (Cherniss Η. The characteristics and effects of Presocratic philosophy // JHI. 1951. Vol. 12. P. 319-345 (см.: Р. 334).
667
См.: Gomperz Η. Über die ursprüngliche Reihenfolge einiger Bruchstücke Heraklits // Hermes. 1923. Bd. 58. S. 20-57 (см. особенно: S. 36); Levy I. Recherches sur les sources de la legende de Pythagore. Paris, 1926. P. 2, 8; Kranz W. Vorsokratisches//Hermes. 1934. Bd. 69. S. 114-119 (см.: S. 115), 226-228; Heraclitus. The cosmic fragments / Ed. by G. S. Kirk. Cambridge, 1954. P. l; Burkert W. Lore and science in ancient Pythagoreanism. Cambridge (Mass.), 1972. S. 143; Муравьев С. Η. Гераклит: Современники, легенда, иконография // ВДИ. 1975. № 1. С. 29); Babut D. Heraclite critique des poetes et des savants // ACL. 1976. T. 45. P. 488 sv.
671
Ср.: D. L. VIII, 40, 49; Porph. Vit. Pyth. 54, 55. Появление традиции о нападках Килона на Пифагора на фоне гораздо более определенных, вероятно аутентичных, сведений о том, что он возглавил выступление против пифагорейцев в Кротоне (14 А 15-16 DK), дает нам дополнительное указание на то, сколь естественными казались в Греции спор и полемика в любой конфликтной ситуации.
672
См.: Лурье. Очерки. С. 28; Momigliano Α. Un' apologiadel guidaismo: Il «Contra Apione» di Flavio Giuseppe//Momigliano A. Terzo contributo alla storia degli studi classici e del mondo antico. Vol. l.Roma, 1966.P. 513-522; Troiani L. Commento storico al «Contra Apione» di Giuseppe. Pisa, 1977.
673
Pohlenz M. Hippokrates und die Begründung der wissenschaftlichen Medizin. Berlin, 1938; Schumacher J. Antike Medizin. 2. Aufl. Berlin, 1963; Ducatillon J. Polemiques dans la Collection hippocratique: Diss. Lille, 1977.
675
Соревновательное начало проявлялось в развитии математики и в последующие эпохи, например, в эпоху Возрождения. См., напр.: Башмакова И. Г. Становление алгебры. М., 1979. С. 61 и сл.; Гутлер P.C., Полунов Ю. Л. Джироламо Кардана М., 1980. С. 84 и сл. Вокруг великой теоремы Ферма атмосфера соревнования, которую мы предполагаем вокруг традиционных задач греческой геометрии, сохранялась вплоть до ее недавнего решения Эндрю Уайлсом.
676
Arist. Soph. El. 171 b 16 sqq., 172 а 3 sqq.; An. Post. 75 b 40 sqq.; ср.: Цейтен Г. Г. История математики в древности и в средние века. М.; Л., 1938. С. 58.