«И увеличит срок…» – мрачно закончил я про себя ее речь фразой из какого-то фильма.
Затем сквозь льющийся в глаза свет лампы явственно представил, как идиоты в кожанках находят тайник, забыв от радости смешные инструкции следователя, вытаскивают из ящика в первую очередь привычное и понятное – винтовку с патронами, с хохотом передают друг другу бутылку белофинской водки, в то время как незамеченный в потемках смартфон хрустит под их каблуками, а микросхемы смешиваются с грязью и шлаком.
Уж не знаю, по какой статье нынче идет борьба против социализма с оружием в руках, но на пулю в мой затылок хватит с гарантией.
Тут я в полной мере осознал, какая это непозволительная роскошь – спокойно подумать о тщете всего сущего: вопросы полетели в лицо как стежки швейной машинки на китайской фабрике.
– Кто вас подначил к идеологии «Чёрных волков»? Когда?
– Место вашего проживания? Адреса?! Явки?!
– Кто был на скаутинге в Казани?
– Через кого вы получали агитационную литературу?
– С кем из членов ВКП(б) вы хорошо знакомы, и где они работают?
– Адрес и номер дома где вы встречались с Борисом Зеленовым?[18]
– Связи с куратором из Берлина, господином Свежевским?[19]
– В каких учреждениях белых правительств служили? Должности, звания?
– Кто такой Шикльгрубер и какие картины он рисует?
– Как относитесь к советской власти? Как это понимать: никак?!
Мелькали абсолютно дикие вопросы из анкеты, термины типа «Совет начальников отрядов», «Съезд объединённых патрульных» и «Совет инструкторов». Перечислялись фамилии как бы моих знакомых и друзей. Приводились слова уже арестованных скаутов, которые[20] обвиняли меня в какой-то дикой чепухе, направленной на свержение социалистического строя.
Да черт возьми, что я в принципе могу ответить, если впервые в жизни слышу про скаутов в СССР? Для меня это не более чем природно-ориентированные детки из американских фильмов в забавных панамах защитного цвета! Подростки, которые, в сущности, ничуть не опаснее ежиков! Поневоле пришлось симулировать потерю памяти. Помогло мало, еще бы, после моего идиотского пассажа о берлинском художнике угрозы перемежались с уговорами, их сменял шантаж, за которым следовала смешная попытка подкупа папироской, и уже более серьезная – шикарным обедом для растущего организма «прямо тут, сию минуту».
Часа через три женщина выдохлась окончательно. Мило пощебетав с неизвестным мужчиной, вероятно мужем, по телефону на тему: «как я устала от проклятой работы, просто кошмар, но, мой милый, все равно тебя люблю, только сегодня обязательно купи хлеба к ужину», она, не прощаясь вышла. Вместо нее за меня принялся сменщик, неторопливый долговязый прибалт.
Грешным делом я подумал о классике: «будут бить, возможно, ногами». Заранее прикидывал, как сохранить почки и зубы. Последнее почему-то волновало сильнее, ведь импланты тут ставить не умеют. Но вместо мер физического воздействия следователь начал методично и многозначительно перечислять мне собранные за десять лет советской власти прегрешения скаутов. Говорил медленно и подробно, заглядывая в какие-то листы, исписанные разными почерками от руки, видимо доносы или показания разных лиц. Тон у него был такой, как будто он меня хотел сразить каждым из этих фактов. Лишь изредка просил дать оценку услышанному, искренне обижался и удивлялся моим ответам невпопад.
До сих пор интересно, какой реакции он ожидал от меня на документально заверенный свидетелями факт передачи аж целых восьмисот восьмидесяти пяти долларов на нужды коммуны в Салтыковке через сына литовского посла в Москве Георгия Балтрушайтиса? Ну, кроме идиотского смеха, разумеется?
Наконец, уже когда за окном стемнело, от меня отстали в покое. Прощальное напутствие, впрочем, не порадовало:
– Помните, гражданин Обухов, мы не будем торопиться, спешить нам некуда. Меньше шести месяцев дознание не идет, так что на год вы здесь прописаны. Советую вам хорошенько подумать и все обмозговать. Теперешнее ваше поведение к хорошему не приведет.
Лучше бы одолжили почитать научно-популярную книжку про скаутов!
Вернувшись в камеру, на адреналине расчертил кусок стены под свой, собственный календарь. Сразу с запасом, на двенадцать месяцев вперед. А потом… Завод кончился, и я упал на койку, с головой под одеяло, самым что ни на есть пошлым образом плача от обиды и бессилия. Очевидно, пока меня считают Обуховым, из дворян – не поверят ни единому слову, что бы я ни говорил. Спрячь я мобилку куда-нибудь в иное место, добросердечное признание выглядело бы более-менее уместно. Но дурость, по которой я умудрился засунуть смартфон рядом с винтовкой, подняла ставку до поистине смертельной, платить столь много я пока не готов.
18
Б. Зеленов, глава советских скаутов, 1904 года рождения. Арестован 14 ноября 1926 года. На допросах категорически отказался от всяких показаний, получил 3 года концлагеря (Соловки).
19
Б. Н. Свежевский, белогвардеец, в прошлом капитан лейб-гвардии, начальник Петроградской дружины. Курировал из Берлина ориентированный на итальянский фашизм «Опытно-показательный скаут-отряд» (одну из двух крупных фракций в советском скаут-движении).
20
Всего по делу скаутов в течение 1926 года было осуждено 40 человек. В основном они получили или по 3 года концлагерей, или по 3 года ссылки. Всего же только в московское скаутское движение было вовлечено от 4 до б тысяч человек.