Впоследствии один французский математик разработал систему правил, пользуясь которыми можно пройти по всем без исключения переходам самого запутанного лабиринта и благополучно выйти наружу. Однако правила эти очень сложны, и мы не станем их здесь приводить.
ЛАБИРИНТЫ-ЗАДАЧИ
Те сложные правила, о которых сейчас было упомянуто, нужны только тогда, когда действительно блуждаешь в настоящем лабиринте и притом очень запутанном. Если же лабиринт нарисован на бумаге и не чересчур сложен, то достаточно простой смекалки, природной находчивости, чтобы отыскать правильный путь. Одним удается сделать это быстро, другим не так скоро. По тому, насколько проворно справляется человек с такой задачей, можно судить о его сообразительности.
Таким способом в последнее время в Англии, да отчасти и у нас, стали испытывать сметливость школьников. Расскажем, как выполнялось подобное обследование в Ленинградех[1].
На рис. 17 — 36 изображены те лабиринты, с помощью которых испытывалась сообразительность школьников. Всех лабиринтов двадцать. Первые из них совершенно не представляют никаких затруднений и предлагаются лишь для того, чтобы втянуть в работу. Но чем дальше, тем лабиринты становятся трудней.
Рис. 17.
Рис. 18.
Рис. 19.
Рис. 20.
Рис. 21.
Рис. 22.
Рис. 23.
Рис. 24.
Рис. 25.
Рис. 26.
Рис. 27.
Рис. 28.
Рис. 29.
Рис. 30.
Рис. 31.
Рис. 32.
Рис. 33.
Рис. 34.
Рис. 35.
Рис. 36.
Вот как проводится это испытание. Школьник получает тетрадь с этими лабиринтами[2] и должен показать карандашной чертой, как надо по ним двигаться, чтобы от входа добраться до выхода самым коротким путем, минуя все тупики. Кто проходит безошибочно все двадцать лабиринтов в четыре минуты, у того сообразительность средняя, нормальная. Кто справляется раньше, тот сметливее, а у кого после четырех минут еще остаются непройденные лабиринты, тот по сообразительности хуже среднего,—и тем хуже, чем больше осталось у него непрочерченных лабиринтов. При этом, конечно, аккуратно следят по часам за временем.
В школах испытывают с помощью лабиринтов сразу многих детей —всех учащихся целого класса. Ученикам раздаст тетради с лабиринтами, но не велят раскрывать их до команды. По команде:
"Приготовиться!" дети берут карандаши и настораживаются. По команде: "Начинайте!" раскрывают тетради и приступают к работе. Руководитель следит по часам за временем. Когда протекает четыре минуты, он дает сигнал, и все должны сделать у себя в тетради пометку, на каком лабиринте застал их сигнал. Потом продолжают опыт еще несколько минут, пока не будут прочерчены двадцать лабиринтов.
Конечно, не все справляются с этим в одинаковое время. Одни отстают всего на минуту, другие на две, на три, даже на четыре минуты, т. е. прочерчивают все лабиринты в восемь минут. Дальше восьми минут не продолжают опыта: замечено, что кто не справился в восемь минут, тот уж и вообще не способен этой работы выполнить.
В среднем школьники первой ступени за четыре минуты успевали проходить около восемнадцати лабиринтов, второй ступени — около девятнадцати. Совсем маленькие дети—дошкольники—в четыре
минуты успевали проходить только четырнадцать лабиринтов.
Взрослые на таких испытаниях в четыре минуты справлялись со всеми двадцатью лабиринтами, а иногда прочерчивали их даже в три минуты.
ОПЫТЫ С ЖИВОТНЫМИ
Самое неожиданное применение лабиринтов нашли ученые-зоологи, которые стали пользоваться ими для испытания сообразительности животных. Испытание это ведется не на рисунках, а в настоящих лабиринтах, — конечно, небольших размеров. Для этого часто употребляют уменьшенное подобие того самого Гемптонского лабиринта, о котором мы говорили в начале нашей книжки и к которому относится шуточный рассказ Джерома, Лабиринт устраивают здесь в ящике под стеклом. В этот ящик через наружный ход в лабиринт пускают голодную мышь .или крысу, и они должны научиться идти кратчайшим путем до центра, где приготовлен корм. Опыт повторяют много раз; животное делает всё меньше лишних петель и, наконец, научается добираться до центра, минуя все тупики. Особенно быстро научаются этому крысы; с мышами приходится повторять опыт раз по семьдесят, прежде чем они приучатся находить самый короткий путь; крысы же выучиваются несравненно скорее. Это доказывает, что крысы гораздо сметливее, сообразительнее мышей. Опыты подобного рода еще ведутся в настоящее время (в лабораториях Сев. Америки) и, вероятно, выяснят много интересного об уме животных.
Наша беседа о лабиринтах кончена. Вы видите, как необычайна их судьба. Из таинственных сооружений глубокой древности, назначение которых во многих случаях составляет для нас загадку, они постепенно превратились в средство увеселения и развлечения. А в самое последнее время они неожиданно вновь приобретают серьезное значение: ими
пользуются ученые, как удобным способом изучения природной сообразительности человека и животных. Исторические судьбы лабиринтов так же извилисты, как собственные их ходы.