— Боюсь, это только начало.
Верзила беспокойно посмотрел на своего рослого товарища.
— Ты на самом деле так думаешь?
Старр пожал плечами.
— Зависит от многого. Посмотрим, что расскажет нам Эванс.
«Зеленый зал»[1] отеля «Бельвью-Афродита» был и в самом деле зеленым. Количество и способ освещения создавали впечатление, что столики и сидящие за ними посетители погружены в глубины океана. Потолок представлял собой внутреннюю поверхность чаши, под ним медленно вращался большой шарообразный аквариум, поддерживаемый искусно размещенными подъемными лучами. В воде росли венерианские водоросли, а между ними мелькали «морские ленты» — одна из красивейших форм животной жизни на этой планете.
Верзила вошел первым, решив ни на что, кроме обеда, не обращать внимания. Он был раздражен отсутствием кнопочного меню, обеспокоен присутствием настоящих живых официантов и негодовал из-за того, что в «Зеленом зале» подавали только то, что выбирала администрация отеля, и не делали никаких исключений. Его слегка смягчило то, что закуска оказалась вкусной, а суп вообще превосходным.
Зазвучала музыка, куполообразный потолок слегка засветился и медленно начал вращаться.
Верзила раскрыл рот, про обед он забыл.
— Ты только посмотри! — сказал он.
Счастливчик смотрел. Морские ленты были разного размера, от крошечных полосок двух дюймов длиной до широких мускулистых поясов, которые тянулись на ярд и больше. И все тонкие, как листок бумаги. Они двигались извиваясь, и волна проходила вдоль всего их тела.
И все светились; у каждой был свой цвет. Невероятное зрелище! По бокам каждой морской ленты тянулись сверкающие спирали: алые, розовые, оранжевые; меньше виднелось синих, голубых и фиолетовых; у самых крупных экземпляров встречалось белое сияние. И все это погружено в зеленый свет, лившийся с потолка. Плавая, ленты переплетались, и цвета перемешивались. Для зачарованного взгляда они казались живой движущейся радугой, которая сверкала в воде, каждый раз оживая все новыми и новыми комбинациями цветов.
Верзила неохотно вернулся к десерту. Официант назвал его «желеобразными плодами», и коротышка подозрительно посматривал на тарелку. Желеобразные плоды оказались мягкими оранжевыми овалами, слипавшимися друг с другом, но легко отделявшимися и ложившимися в ложку. В первое мгновение они казались сухими и безвкусными, но затем неожиданно превращались в густую сладкую жидкость, удивительно вкусную.
— Великий космос! — сказал удивленный Верзила. — Ты пробовал десерт?
— Что? — с отсутствующим видом переспросил Дэвид.
— Попробуй десерт. Похоже на ананасовый джем, только в тысячу раз вкуснее… В чем дело?
Старр сказал:
— У нас есть компания.
— Ах, вот оно что! — Верзила осторожно повернулся, как бы рассматривая остальных обедающих.
Дэвид негромко сказал:
— Спокойно, — и Верзила застыл.
Он услышал негромкие шаги: кто-то подходил к их столику. Он попытался обернуться как бы невзначай. Бластер он оставил в номере, но у него есть еще силовой нож в кармане пояса. Выглядит невинно, но в случае необходимости может разрезать человека надвое. Верзила осторожно нащупал его.
Сзади послышался голос:
— Разрешите присесть?
Верзила повернулся на стуле, сжимая в ладони нож, готовый к быстрому удару снизу вверх. Но подошедший не казался опасным. Толстяк, но костюм хорошо подогнан. Лицо круглое, седеющие волосы тщательно причесаны, хотя просвечивает лысина. Маленькие голубые глаза, полные дружелюбия. И, конечно, большие седые усы истинно венерианского фасона.
Счастливчик спокойно ответил:
— Конечно, садитесь.
Его внимание, казалось, было полностью занято чашкой горячего кофе, которую он держал в правой руке.
Полный человек сел. Положил руки на стол. Обнажил запястье, чуть заслонив его ладонью другой руки. На мгновение появилось быстро темнеющее овальное пятно. На нем загорелись золотые огоньки, образуя знакомые очертания Большой Медведицы и Ориона. Потом все исчезло, осталась пухлая рука и круглое улыбающееся лицо над нею.
Опознавательный знак Совета Науки нельзя ни подделать, ни имитировать. Метод его демонстрации, основанный на напряжении воли, составлял наиболее тщательно охраняемую тайну Совета.
Полный человек сказал:
— Меня зовут Мел Моррис.
Старр ответил:
— Я так и подумал, что это вы. Мне вас описали.
Верзила вернул нож на место. Мел Моррис был главой венерианской секции Совета. Верзила о нем слышал. Он почувствовал облегчение, но в чем-то был и разочарован. Он ожидал схватки — плеснуть в лицо толстяку кофе, перевернуть столик, ну и тому подобное.
1
Разные типы фойе именуются в отелях различными цветами. «Зеленый зал» — артистическое фойе.