В 1402 году монах Ричард Фрисби был предан суду за участие в заговоре с целью вернуть трон Ричарду II, чтобы сделать Генриха «герцогом Ланкастерским, каковым именно ему и надлежит быть». Фрисби и его сообщников задержали до того, как они успели что-либо предпринять. Когда у него спросили, что бы он сделал, узнав, что король Ричард еще жив, Фрисби отвечал, что за короля Ричарда он готов сражаться с кем угодно и, если понадобится, умереть. Монах сказал Генриху IV в лицо:
Я не утверждаю, что он жив, но если он жив, то именно он – истинный король Англии. Вы узурпировали власть. Если он мертв, то вы его убили. А если вы стали причиной его смерти, то утратили все свои притязания и право на королевскую корону.
Этими словами Фрисби подписал себе смертный приговор и был повешен, подвергнут пытке с вырыванием внутренностей и четвертован, облаченный в рясу своего ордена.
В 1407 году, по словам Уолсингема,
во многих лондонских приходах стали распространяться грамоты, в коих утверждалось, будто король Ричард все еще жив и возвратится во славе и великолепии, дабы вернуть себе королевство. Однако вскоре после того лживый шут, совершивший столь безрассудное деяние, был схвачен и наказан. Это сильно умерило радость, возбужденную во многих сердцах его обманом.
В то же самое время по Лондону бродил некто, выдававший себя за Ричарда. Лорд-мэр, сэр Ричард Уиттингтон, приказал арестовать его, и слухи затем ненадолго прекратились. Но хотя теперь распространение лживых слухов о том, что Ричард по-прежнему жив, каралось смертной казнью, ничто, особенно на севере, не могло помешать англичанам гадать, а не спасся ли он и в самом деле. Много лет ходила упорная молва, что Ричард укрылся в Шотландии, и шотландцы подогревали веру в его спасение, подучив безумца, известного под прозвищем Пугало[15], выдать себя за бывшего короля. Хотя Генрих IV этим слухам не поверил, многие поддались на этот обман, а шотландцы, не оставляя своего коварного замысла, приберегали Пугало до 1419 года.
Генриху IV приходилось бороться не только с притворщиками и скоморохами, злонамеренно выдававшими себя за его покойного соперника. Шекспир называет первое десятилетие его царствования временем «смут и раздоров»[16], поскольку на него выпала череда восстаний против короля.
Генрих полагал, что недовольные естественным образом объединят свои усилия вокруг юного Марча, и потому повелел, чтобы с мальчиком обращались милостиво, но содержали его под домашним арестом и под присмотром гувернантки. На эту должность король назначил свою кузину Констанцию Йоркскую, графиню Глостерскую, муж которой был казнен в 1400 году за участие в заговоре с целью его убийства. Как мы увидим, это был весьма неразумный выбор.
В это время куда большая угроза исходила из Уэльса. Оуэн Глендаур был безвестным валлийцем, потомком принцев Поуиса; он изучал право в Лондоне, а потом служил при Болингброке оруженосцем, в каковом качестве он проявил исключительные воинские способности. К 1400 году он обосновался в окруженном рвом деревянном помещичьем доме в валлийском местечке Сихарт с женой и целым выводком детей, но в этом году повздорил из-за прав на небольшое земельное владение в Валлийской марке с одним из советников короля, лордом Греем де Рутином, и их ссора повлекла за собой серьезный разрыв Глендаура с Генрихом IV. Глендаур обратился к валлийцам с призывом поддержать его и стал величать себя принцем Уэльским, вслед за чем король объявил его вне закона. После этого Глендаур вдохновил валлийцев на восстание против английского владычества и попытался изгнать захватчиков из Уэльса. Англичане ненавидели и боялись его, а благодаря стилю своей партизанской войны, предполагавшей использование множества коварных и смертоносных уловок, обманов и хитростей, он прослыл колдуном.
15
В оригинале безумец носит прозвище «the Mummet». Словом «Mummet» («Mommet») в Йоркшире, Уорикшире и Девоншире обозначался призрак, демон, бродящий по ночам и несущий гибель смертным. Своим обликом (неестественной худобой, истощенностью и лохмотьями, в которые был облачен) походил на извлеченный из могилы скелет и напоминал пугало. Изначально, видимо, ассоциировался с человеческой жертвой, которую в древние времена погребали на возделываемом поле, чтобы вымолить у потусторонних сил обильный урожай.