ЦГАЛИ был создан по указанию Сталина при НКВД в 1934 году. С 30-х годов туда свозились книги, письма, ценные картины, иконы, уникальная утварь, отнятые при арестах у тысяч репрессированных. Это были материалы и ценные вещи старых большевиков, военачальников, служителей церкви, ученых, писателей, художников.
Многие ценности затем пропадали из ЦГАЛИ, появляясь за границей. Этим занимались специальные люди из органов и отобранные советскими властями зарубежные бизнесмены. В период перестройки стали известны имена таких покупателей-продавцов ценностей, отнятых у жертв террора. Это, например, американские бизнесмены Гульбекян и Хаммер, связанные с советской верхушкой.
Доступ к архивам ЦГАЛИ имели только проверенные, служившие интересам властей люди. Они обеспечивали отбор, искажение и просто уничтожение неугодных власти архивных материалов. Эти люди сознательно скрывают истину. Женя Евтушенко[28] довольно точно сказал о назначении ЦГАЛИ в своем стихотворении:
Ариадна также не желала отдавать свой архив в ЦГАЛИ, но ее вынудили это сделать. Аля говорила мне, что передаст все свои материалы в Государственный литературный музей[30].
От Ивинской я впервые узнал о главных положениях завещания Пастернака, которое было похищено органами в июне 1960 года. Об этом пишет в своей книге сын Джанджакомо Фельтринелли Карло[31]:
За несколько недель до того Пастернак был еще жив, супруги Гарритано (он — корреспондент «Унита») привезли значительную сумму в рублях. <…> Супружескую пару тогда же попросили передать Фельтринелли конверт с уведомлением о получении денег и завещание Бориса в пользу Ольги. <…> Гарритано сказали ей, что на следующий день уезжают в Рим, однако вместо этого отправились на Кавказ и потеряли (или позволили изъять у себя) документы во время сильного ливня. <…> После происшествия с Гарритано Ольга прекращает отношения со всеми, кроме Шеве и Фельтринелли. <…> При ее аресте гэбэшники обыскали дом и нашли письмо из Италии, в котором содержался совет общаться только с Шеве.
О трагическом состоянии матери после потери супругами Гарритано важнейших документов Пастернака, направленных Ивинской к Фельтринелли, очень ярко напишет Ирина[32]. Об этом же говорит в своей книге и сама Ольга Всеволодовна. Тема завещания Пастернака с советских времен была запретной.
В начале 1994 года, когда вышла книга воспоминаний Зинаиды Николаевны[33] и сборник воспоминаний современников Пастернака[34], в одной из наших бесед по поводу этих публикаций Ольга Ивинская сказала:
— Уже прошло тридцать лет и три года, как в старой сказке, со дня смерти Бори, но никто из родни или завсегдатаев Большой дачи не смог написать так нужную властям фразу: «Борис Пастернак умер внезапно и потому не успел написать завещание».
Пастернак обсуждал с Ольгой положения завещания в конце апреля, когда принес ей в Измалково рукопись пьесы «Слепая красавица». О содержании завещания подробно рассказывал Ивинской их верный друг Костя Богатырев[35], когда 5 мая 1960 года принес ей от Пастернака диплом американской академии.
Сообщение по радио «Эхо Москвы» о диком происшествии на переделкинском кладбище осенью 2006 года напомнило мне фрагмент нашей беседы с Ивинской о завещании Пастернака. Она говорила о навязчивой идее Бориса Леонидовича — похоронить его в Милане, под покровительством Фельтринелли. Эта тема возникла еще в октябре 1958-го, когда Пастернак просил Ольгу вместе покончить жизнь самоубийством из-за предательства родни.
Утром 23 апреля 1960-го, когда поэт в последний раз пришел к Ольге в Измалково, чтобы передать рукопись пьесы «Слепая красавица», он настаивал:
— Пойми, Олюшка! Если советские власти оскорбляют и травят нас при жизни, то будут безнаказанно глумиться над могилой после моей смерти. Надо просить Фельтринелли, чтобы он выкупил мое тело у властей, а также выкупил тебя с детьми. Ирина выйдет замуж за Жоржа (аспирант-славист из Франции, стажировавшийся в Москве. — Б. М.) и уедет во Францию, а ты с мамой и Митей будешь жить в Милане рядом с моим прахом под покровительством Фельтринелли. Согласись, что это разумно и защитит тебя от преследования этой безнравственной и наглой власти. Денегу Фельтринелли и Жаклин на все расходы и твою достойную жизнь за границей достаточно, так как основную часть гонорара за роман я оставил у них. Все доверенности на тебя мы уже отправили к ним. А Фельтринелли и Жаклин ты можешь полностью довериться, они никогда не подводили нас в эти жестокие годы[36].
28
29
Лаврентий Берия, последний сталинский председатель КГБ, расстрелянный в 1953 г. после смерти Сталина.
30
Часть архива Ариадны Эфрон удалось уберечь от ЦГАЛИ, его передала в ГЛМ Ада Шкодина, верная подруга Али по туруханской ссылке и последним годам жизни в Тарусе.
31
32
См.:
33
См.:
34
См.: Воспоминания о Борисе Пастернаке / Сост., подготовка текста и коммент. Е. В. Пастернак, М. И. Фейнберг. — М.: Слово, 1993.
35
36
В письме к Жаклин во Францию от 30 марта 1959 г. Пастернак просит: «Позаботьтесь о том, чтобы большая часть средств, примерно три четверти, временно остались за границей у Вас. Насколько возможно, пусть не раззваниваются суммы». 17 апреля 1959 г. Пастернак сообщал Жаклин: «Дорогая Жаклин, неотвратимая и злополучная новость. Под видом примирения со мною государство хочет присвоить плоды, которые приносят мои работы во всем свободном мире. <…> Вам знакомы их повадки. Я буду отказываться подписать неограниченное право Госбанка на все будущие и настоящие суммы. Все мое существо восстает против подобной расписки, против этого договора Фауста с Дьяволом, против ужасной системы, которая захватывает и подчиняет живую душу, делая ее своею собственностью, системы еще более ненавистной, чем была крепостная зависимость крестьян. <…> Пользуясь Вашей доверенностью, захватите то, что еще можно спасти». 14 ноября 1959 г. Пастернак пишет: «Я просил X. Шеве установить способ помощи, который при постоянном использовании не исчерпал бы (в итоге) более десятой части общей суммы».