«Назрела настоятельная необходимость, – говорит Дейл Кокс из «Интернэшенел харвестер», – в написании полной истории институтов, составляющих американскую систему». Клод А. Путнэм, президент Национальной ассоциации промышленников, с приличествующей ему горячностью заявил: «Важнейшей задачей и суровой необходимостью сегодня является: внушать, если хотите – вновь и вновь внушать, свободным американцам философию, которая позволяет нам и нашей экономике оставаться свободными»[11].
Весьма показательным примером воздействия этой кампании и, в свою очередь, мощным средством усиления ее является недавний переход Дэвида Е. Лилиенталя с позиций «нового курса» на новую точку зрения, согласно которой
«Большой бизнес означает не только эффективный способ производства и распределения основных предметов потребления и укрепления национальной безопасности; он означает также социальный порядок, который способствует человеческой свободе и индивидуализму... Большой бизнес является основой самой жизни страны»[12].
«Большой бизнес – душа и тело Америки, ее защитник и хранитель» – эта фраза повторяется беспрерывно, до тошноты, ибо Уолл–стрит знает, что народ в подавляющем большинстве чрезвычайно подозрителен в отношении добродетелей своего спасителя. Поэтому правительство, откровенно показывающее, что оно является правительством монополистического капитала, стремится навязать откровенно монополистическую идеологию. Уничтожение юридического, политического и социального влияния «нового курса» означает искоренение идеологии «нового курса».
Монополисты очень хорошо помнят крах 1929 года и избрание Франклина Рузвельта. Они помнят, причем помнят действительно очень хорошо, возникновение и развитие в 30–х годах боевых массовых организаций рабочего класса (объединявших работающих и безработных), фермеров, негритянского народа, интеллигенции, мелких предпринимателей, помнят битвы, которые они проводили, достигнутые ими успехи, то есть все то, что народ знает как «новый курс».
Массы сплачивались для того, чтобы «изгнать менял из храма». Проведенные в эпоху «нового курса» расследования отдельных случаев «патриотической» деятельности этих менял, сферой действия которых были предприятия коммунального обслуживания, банки, производство военного снаряжения, а также деятельность монополий в целом (доклады Временного комитета национальной экономики и др.), начали открывать глаза миллионам американцев на паразитическую, разрушительную, продажную и антидемократическую природу монополистического капитала.
Крупный капитал стремится сделать «новый курс» синонимом государственной измены. Фельетонист Джон О’Доннелл (которого Франклин Рузвельт наградил от имени Гитлера нацистским «Железным крестом»), подвизающийся на страницах газет треста Маккормика – Паттерсона, с восторгом пишет о том, как Браунелл поливал грязью «новый курс» в своей клевете на Гарри Декстера Уайта и в обвинениях Трумэна в нелояльности. «Это, – заявляет он, – разоблачает коммунистический заговор, организованный в эпоху Рузвельта – Трумэна и направленный на свержение правительства Соединенных Штатов».
Перед лицом надвигающегося экономического кризиса монополисты стремятся навязать идеологию монополистического капитала для того, чтобы быстрее продвинуть вперед его программу фашизации страны и развязывания империалистической войны за границей.
Всеобщее подозрение и явная враждебность к монополистическому капиталу преследуют его прислужников, подобно призраку витают там, где они произносят свои крайне высокомерные речи. Сам Дэвид Лилиенталь, модернизированный Лилиенталь крупного капитала, открой венно заявляет, что он поставил своей целью уничтожить этот призрак. «Большинство американцев, – вопит он, – испытывает глубоко укоренившийся страх и неудержимое отвращение к Большому бизнесу... в известной мере циничное недоверие ко всему бизнесу. Мы думаем негативно, – заключает Лилиенталь, – ...мы, как видно, представляем собой раздвоенные личности»[13].
Президент Стальной корпорации США Бенджамин Фэйрлесс регулярно выступает с обвинениями против тех, как он выражается, «Джонов–нытиков», которые нападают на монополистический капитал. Употребляя фразеологию Лилиенталя, он дает таким людям следующее определение: «Это люди, которые более всех других страдают тем, что я бы назвал «комплексом ничтожности», и мыслят они мелко»[14].
11
Цитировалось редакторами журнала „Fortune" в книге „Is Anybody Listening?" (New York, 1952), p. 4.