…Ранним июльским утром отряд кораблей под командой Тулубьева пришел на Либавский рейд. Корабли легли в дрейф. Тулубьев осмотрел в подзорную трубу берег… «Кажется, все спокойно».
— Спустить десятивесельный катер. Торсона[52] ко мне, — распорядился он по вахте.
Через минуту-другую на шканцы спешил худощавый, молодцеватого вида мичман.
— Мичман Торсон прибыл, — доложил он командиру.
Не оборачиваясь, Тулубьев поманил мичмана.
— Пойдете на почту, ежели есть корреспонденция — заберете. Воды у нас в обрез. Возьмите все порожние анкерки и наливайтесь. В гавани будто все тихо, однако к берегу подходите сторожко. Парус не спускайте.
Командир не зря осторожничал. До берега оставалось чуть меньше кабельтова. Торсон приказал чуть потравить шкоты, чтобы сбавить ход. Катер вот-вот приткнется к пристани. Вдруг из кустов выскочили двое солдат.
— Братцы! — крикнул мичман. — Кто у вас командир?
Солдаты переглянулись и о чем-то заговорили. Только теперь Торсон разглядел на солдатах странную форму.
«Так это французы!» В тот же миг вдали, из-за сарая выскочили десятка два солдат в черных мохнатых шапках и бросились к приближающемуся катеру.
— Шкоты стянуть! — скомандовал мичман и, мгновенно переложив руль, развернул катер.
Едва катер успел повернуть на другой галс и набрать ход, с берега раздался залп, засвистели пули. Вскрикнув, повалились на банки два матроса, застонали раненые.
— Всем под банки! — крикнул мичман, зажимая рану в бедре, из которой хлестала кровь.
Матросов будто ветром сдуло. Они в один миг улеглись под банками на днище. Теперь толстые борта надежно укрыли людей от вражеских пуль. Очередным залпом продырявило парус в нескольких местах. Через минуту пули шлепались уже за кормой, падали с недолетом.
Катер, набрав ход, устремился к фрегату, удаляясь от коварного берега.
Тулубьев передал на все корабли: «Берег занят неприятелем. Отойти мористее».
В полдень на фрегате отслужили панихиду и похоронили, по обычаю, в море трех убитых матросов.
— А вы молодец, Константин Петрович, не оплошали, — похвалил командир смущенного Торсона вечером в кают-компании.
Тулубьев особенно не удивлялся. Три года назад, в пятнадцать лет, Торсон гардемарином проявил отвагу в войне со шведами и досрочно получил звание мичмана.
В тот же день Тулубьев отправил рапорт министру морских сил: «Сего месяца, 9 числа… мичман же Торсон, хотя быв ранен, однако взял сам руль и людям велел лечь под банки… солдаты, не переставая палить вдогонку, ранили под банками еще пять человек матросов…»
Друзья и товарищи по отряду поздравили Торсона. Не преминул похвалить при случае младшего товарища и Лазарев. Торсон был на шесть лет моложе.
— А ты молодец, сноровка у тебя добрая, всех нас опередил.
Судьба еще сведет их, а потом разбросает навсегда по разным сторонам России.
А через три недели произошел удивительный случай. В отряд на имя Торсона поступил именной царский указ: «Господину флота мичману Торсону. Во изъявление внимания моего к неустрашимости, оказанной Вами 9-го сего июля, будучи посланы на катере в Либаву нашли там неприятеля и несмотря на полученную от него рану употребили все меры к спасению команды вашей, всемилостивейше жалую Вас кавалером ордена св. Анны 3-го класса, коего знак при сем препровождается».
Торсон оказался первым моряком Российского флота, награжденным за храбрость в Отечественной войне 1812 года.
Скоро привелось и его сослуживцам показать себя в бою.
Полчища захватчиков двинулись в глубь России, завязались бои под Смоленском. А пруссаки тем временем пытались захватить Ригу.
Чтобы отвлечь силы врага от Риги, в тыл французам, к Данцигу, вышла эскадра кораблей. В кильватерном строю эскадры шел сорокапушечный бриг «Феникс».
В полдень 19 августа эскадра стала на якорь на рейде Данцига. Корабельная артиллерия ударила по Данцигской крепости. Лейтенант Дохтуров был доволен. Первым вызвался идти охотником в десант Лазарев. Три с небольшим месяца, как пришел он на бриг, а командир нахвалиться им не может. И в боевых перепалках всегда храбр и находчив, и в совместном плавании с эскадрой на вахте точно держит место в строю. В отдельном плавании Дохтуров приноравливал свой отдых к вахте лейтенанта Лазарева. Был уверен в нем, как в себе, и даже более. В штормовую ли погоду, ночью ли примечал, что Лазарев в искусстве управления кораблем достиг командирских высот… С матросами тверд, но они все команды лейтенанта выполняют сноровисто, дружно…
52
Торсон Константин Петрович (ок.1790–1852) — капитан-лейтенант, участник Отечественной войны и заграничных походов. Совершил кругосветное плавание на шлюпе «Восток» (1819–1821). Декабрист, осужден на 15 лет каторги.