И вот, когда в день Вербного Воскресения тамплиеры прямо на корабле отслужили молебен, Юстас заметил, что небо на востоке стало темнеть, и внутренне возликовал: он жаждал непогоды и шторма.
Более легкая и быстроходная «Наяда» теперь обошла «Святой Иаков». Черные дельфины неслись рядом с кораблем, выгибая спины, почти выскакивая из воды или мелькая тенью у самой поверхности. Тут даже невозмутимых тамплиеров разобрало, кто-то из них притащил гарпун в надежде добыть одного, но вот рядом сверкнула стайка макрели, и дельфины, оставив корабли, понеслись за ней.
Шкипера обитатели моря не волновали, он, невзирая на пост, грыз свой кусок солонины, налегая на рулевое весло, а при этом нередко оглядывался на подступавшую с востока тучу.
Юстас спросил:
— Кажется, нас настигает шторм? Тогда к ночи станет совсем туго.
— Вы разбираетесь в этих делах, — шкипер взглянул на принца с уважением и добавил немного спустя: — Нам придется пристать, если грянет буря.
Конечно, корабельщики должны учитывать, что отвечают за жизнь наследника престола. Воды Ла-Манша уже забрали одного принца[45], нельзя допустить, чтобы подобное повторилось. Но если один из кораблей пристанет к берегу, последует ли за ним второй? И Юстас стал расспрашивать тамплиеров, каковы у них указания на такой случай. Выяснилось, что им предписано действовать по обстоятельствам, но корабли могут подавать друг другу сигналы при помощи рога, и Юстас успокоился — его это устраивало.
Буря разразилась ближе к вечеру. Казалось, еще недавно путники видели освещенные закатом скалы английского берега, но теперь все затянуло мраком, ветер ревел, мачта раскачивалась, и суденышко с превеликим трудом переваливалось на очередную волну, облитое брызгами пены, стонущее и скрипящее всеми снастями.
— Мы ждем ваших указаний, милорд, — к Юстасу приблизился один из тамплиеров.
— Сможем высадиться на острове Уайт? — обратился принц к шкиперу, указав на маячивший впереди остров.
Тот согласно кивнул: если они войдут в пролив Солент, качка будет не такой сильной и позволит пристать. И Юстас отдал приказ связаться со «Святым Иаковом». Ответный рев трубы показался ему благословением.
Корабли подходили к побережью почти в полной тьме. Остров частично защищал их от ветра, и все же корабли изрядно качало. Волны грохотали и плевались холодной пеной. Паруса успели снять, только кормчий еще орудовал рулевым веслом. «Святой Иаков» несколько замешкался, и Юстас почти со страхом смотрел, как корабль неуклюже разворачивается, стремясь войти в воды Солента вслед за более маневренной «Наядой». Однажды корабли чуть не столкнулись, но обошлось. Юстас вздохнул с облегчением, мельком заметил огни на побережье, даже смог рассмотреть мачты лежащих на отмели суденышек. Корабли старались пристать там, где берег был пониже и не так ревел прибой: чтобы достигнуть суши, им придется перескочить через пенную полосу.
Среди рева и грохота корабль взмыл в воздух — и тут же днище заскользило по песку, запоздалая волна ударила в корму, перекатилась по палубе и обрушила на людей шквал холодной воды. Но никого это не напугало — напротив, вместо страха все испытали торжество и стали хохотать. Юстаса обдало мириадами брызг; он оглянулся и замер. Громоздкий «Святой Иаков» уже на берегу перевернулся — там закричали люди, послышался треск ломающихся досок.
Не помня себя, Юстас спрыгнул на землю, хотел бежать, но после долгой качки ноги не повиновались, и он упал на колени на влажный песок. Тут же рядом оказался Геривей.
— Беги туда! — принц взмахнул рукой. — Узнай, что с ней.
К счастью, оказалось, что на «Святом Иакове» никто всерьез не пострадал — лишь один из моряков при падении вывихнул плечо, а перепуганная Берта расквасила носик. Да еще сломалась мачта. И пока кто-то из храмовников распекал кормчего, дескать, новую мачту они поставят за его счет, благополучно спустившаяся на берег Милдрэд утешала ревущую служанку, из носа которой текла кровь. Вдруг она почувствовала рядом чье-то присутствие и оглянулась — это оказался Юстас, в тот самый миг накинувший плащ ей на плечи. Она рассмеялась.