— О, глянь-ка! Не побоялся выехать! — фыркнул князь, с презрением сплюнув на грязную мостовую.
— Олег Данилович Полянский, княжич. Временно возглавляет посольство Медведей в Крысятнике, — шёпотом пояснил нам Залихин.
Медведи проехали мимо нас, при этом княжич едва заметным кивком поздоровался с высоким и очень худым воином-Оленем, проигнорировав вовсе наш коллектив.
Вслед за группой воинов в коричневом и тёмном проехало несколько крытых фургонов с хмурыми слугами. Один из них, на весу подтачивая массивный нож, мельком взглянул на меня и быстро отвёл взгляд в сторону.
— Так, ну кто ещё с нами? Ага, Лисы тоже своих прислали, и от Рысей пара воинов едет… Ух ты, Псы! Наконец-то свою конуру покинули!
Я ошеломлённо уставился на стройную колонну всадников по-двое, на которых красовался омоновский сине-серый камуфляж. На головах — зимние утеплённые фуражки, на ногах высокие шнурованные берцы. Поперёк груди — однотипные «Светки». Я проморгался, помотал головой. Глюк никуда не исчез, верховые «омоновцы» приближались к нам.
— О, кого я вижу! Сам Гуталин, собственной персоной! — гаркнул князь, зверски сморщив лицо.
— Пыхайло-дрыгайло тебя побери, старый чертяка! — расхохотался в ответ великан-омоновец, подъехав вплотную к Фёдору Алексеевичу. Они внезапно, сидя в сёдлах, обнялись и принялись отвешивать друг другу тумаки, шутливо боксируя.
Секретарь повернулся к обалдевшей Вороне и прошептал:
— Старый приятель нашего князя, Его Превосходительство капитан Невельский, посол царцев в Крысятнике.
Иллюзия исчезла. На спинах «омоновцев» красовались серебристые сюрко с красной оскаленной собачьей пастью. Под сине-серыми куртками топорщились кольчуги, а сбоку, на ремнях, болтались открытые круглые шлемы с широкими полями. Ветерок приподнял плащи, и на седлах у «омоновцев» обнаружились впечатляющих размеров дубины с шипастыми шарами.
— А почему Гуталин? — поинтересовался я.
Великан-капитан обернулся ко мне:
— А это что за молодь у тебя такая, Тихий?
— Будущий Воин, заслужил…
— Да? — скептически осмотрев меня с ног до головы, Невельский слегка щёлкнул мою лошадку по носу. Та от неожиданности дёрнулась, а я с огромным трудом удержался в седле. Несколько мгновений пытаясь усмирить бедное животное, взмок до аж пояса!
— Ну, если он так подвиги свои совершал, как на кобыле ездит, то я и не знаю… А помнишь, как мы с тобой, — обратился к князю великан, — на Красной Горке пошалили? А?
В эту секунду прозвучал рог и от ворот к группам охотников проскакал одетый в разноцветные шкуры воин с красно-белой маской-респиратором на лице. Он затормозил своего циклопа посередине дороги и поднял руку вверх, призывая собравшихся к тишине:
— Уважаемые аристократы! Я, Джокер этого города, благодарю вас за участие в большой весенней облаве на радоволков! В этот раз облава пройдёт в Белых Холмах, почти на самой границе с Оленевским княжеством. Те из вас, кто раньше уже участвовал в охоте, знают… А прочим напоминаю: на охоте нельзя выяснять отношения, дуэлировать и топтать посевы! Строго воспрещается, под страхом отстранения участия в будущих охотах, уходить от своего номера или покидать общую группу всадников! Собаки уже ждут нас на месте, столы накрыты там же, Город взял на себя, как обычно, возмещение затрат на корм лошадям и расстрелянные боеприпасы… Ну, тем, кто захочет обратиться за компенсацией…
Невельский смачно сплюнул в грязь:
— Поменьше слов! Командуй выдвижение!
Маска обернулась к нам, на пару мгновений задержав взгляд на капитане. Затем махнула копьём с небольшим флажком на навершии:
— Охота объявляется открытой! Вперёд!
— Вот тут отличное место, 4-й номер, — Залихин кивнул на раскидистый дуб, одиноко стоящий у склона, — забирайся наверх, и держи под прицелом этот распадок. Видишь, там ручей? Не смотри, что он мелкий. Волки туда не сунутся, там остатки железа и бетона, лапы поломают. Так что, если кто из них вырвется сюда, то выйдут прямо тебе под выстрел. Патроны-артефакты держи.
Он сунул мне пару обойм, синеватый отлив на пулях матово загудел в моих руках.
— Не сомневайся, сразу их заряжай. Радоволк — зверь мутный, обычная пуля не возьмёт его. И, главное, — секретарь перехватил мою лошадь, помог спуститься на землю, — сиди там, между ветками. Вниз не спускайся. Пока мы обратно не подъедем, сиди наверху. Бывали случаи, что радоволк притворяется мёртвым, а потом кости незадачливого охотника по всей округе собирают… Ну, в общем, сам к нему не лезь. Ты тут один всё-таки…
Он развернул лошадей и быстро ускакал по тропинке обратно к полю за лесом, где охотники разбили большой бивуак. Солнце стояло почти в зените, и начало чувствительно припекать. Я удобно устроился между веток, накинул на себя гили[10] и, перезарядив АВ-шку новыми патронами, принялся осматривать склон холма.
Так прошло с полчаса, не меньше. Наконец, где-то за лесом загудели рога и донёсся гул проходящей тяжёлой конницы. Даже здесь, в полукилометре от поля, я почувствовал топот сотен подков, и словно услышал ржание боевых циклопов… Ну, а может быть и нет. Почудилось.
За холмами загавкали охотничьи псы, постепенно удаляясь на север. Мда… Здесь мне трофей явно не светит! Поставили на самое дохлое место, между загонщиками и лагерем, отсюда гонят, а не сюда…
Я даже немного задремал, удобно положив голову на приклад. Когда вдруг, краем глаза, почувствовал какое-то движение внизу. Очень медленно повернул голову и встретился глаза в глаза с огромной собакой тёмно-зелёного окраса.
Очень худая, словно не ела ничего очень и очень долго. Метра полтора в холке, по виду — сильно разросшийся немецкий овчар. Если бы не пылающие глаза и шерсть, словно пропитанная зелёнкой пополам с йодом… А так — типичный служебный пёс, ну очень большой.
Он смотрел на меня, без какой-либо злобы или угрозы. Тяжело дыша, высунув свой бордовый язык чуть ли не до земли. Шагнул ко мне, осторожно и неуверенно. Замер, чисто по-овчарочьи склонив голову немного набок, словно спрашивая разрешения. Я приподнял руки от винтовки, мол, иди, мохнатый. И он снова шагнул, но тут же настороженно поднял уши, посмотрел куда-то за мою спину. Я обернулся туда же и увидел пару всадников, которые не спеша ехали по тропинке, почти полностью скрытые от меня свежей зеленью на ветках. Я посмотрел на овчара, показал ему «Тссс!» и кивнул на кусты у ручья. Он понял и, тихо и очень медленно, словно в будку, забрался вовнутрь веток и затих там, прикрыв свои яркие зелёные зрачки.
— … Было очень приятно снова встретить старого друга, — донеслось из-за спины, — Передайте Кормчему мои искренние пожелания скорейшего выздоровления.
Смутно знакомый голос одного из всадников затих за кустами, но затем оба верховых выехали к границе опушки и стали ко мне спиной. Серые плащи без гербов, капюшоны прикрыли головы. Второй собеседник ответил скрипучим голосом:
— С удовольствием, Ваше…
— Тихо… Без титулов, мой друг.
— Да, простите. Кстати, руководство Альянса весьма довольно Вашими стараниями. Я уполномочен передать, что Ваш статус, в связи с последними достижениями, поднят до уровня «минус 4».
— О, благодарю! А когда я смогу воспользоваться полагающимися мне привилегиями?
— Скоро, мой друг. Как только план будет исполнен.
— "Минус 4", это…
— Доступ к Ковчегу Времени, год через три.
Первый приосанился:
— Великолепно!
— Вы даже не представляете, насколько я Вам завидую.
Они помолчали, прислушиваясь к далёкому голосу охотничьего рога. Затем первый медленно и тихо произнёс:
10
гили — куртка-капюшон с нашитыми кусками материи, верёвок и веток для маскировки на местности.