Теперь рассказ я поведу
О тех, кому гореть в аду:
Повинны лишь они в разладе
Между племянником и дядей.
Еще и месяц не истек —
Сзывает на охоту рог:
Марк едет со своим двором,
И три предателя при нем.
В лесу пожар недавно был.
Король коня остановил,
Глядит на паль и лаю внемлет.
3040 Наветчики меж тем не дремлют.
"Король, послушай нашу речь.
Хотим тебя предостеречь.
Над королевою расправу
Не по суду и не по праву —
По прихоти ты учинил,
Потом по прихоти простил.
А мы, король, твои бароны,
Хотим, как требуют законы,
Чтоб божий суд она прошла
И доказала, что бела,
К Тристану страсти не питала
И честь твою не запятнала.
А испугается суда —
Пусть уезжает навсегда".
Ланиты короля в огне.
"Как опостылели вы мне,
О корнуэльские сеньеры!
Опять наветы, наговоры!
Чего вам надо? Не того ли,
3060 Чтоб подчинился вашей воле
И королеву обесславил,
Ее в Ирландию отправил?
Всех вызывал Тристан сразиться,
Хотел за честь Изольды биться,
Но труса праздновали вы,
Поднять не смели головы.
Он изгнан, а теперь изгнать я
Изольду должен? Шлю проклятья
Я вашим языкам растленным!
Мой лук, клянусь святым Этьеном[92],
Стрелою жаждет вас пронзить!
Довольно яд мне в уши лить!
Пусть вас живьем пожрет земля!
Вы прогневили короля,
И кара будет по вине.
Святой Тремор[93] свидетель мне,
Я в понедельник говорю —
Во вторник встретите зарю,
Моля смиренно о прощенье".
3080 Бароны в трепете, в смущенье,
Они бегут, не чуя ног,
А Марк им вслед: "Накажет бог
Злодеев, что меня позорят!
Хлебните, супостаты, горя!
Того на помощь призову,
Кто вас истопчет, как траву!"
Баронов гонит лютый страх.
И пешие, не на конях,
Себя не помня от тревоги,
В болотистом, заросшем логе
Решились дух перевести.
"Как быть? Как жизнь теперь спасти?
Между собою говорят.
— Тристан воротится назад
И нас без жалости погубит,
Огнем пожжет, мечом зарубит,
По капле выжмет кровь из тела.
Нет, если уж такое дело,
Должны мы Марку обещать
3100 Его покой не возмущать".
Спешат назад к той самой пали,
Откуда в ужасе бежали.
Грозовой тучи Марк темнее,
Сквозь зубы он честит злодеев:
Мол, если б слуги были с ним,
Пришлось бы плохо всем троим,
Не ускользнул бы ни один,
Узнали б, кто здесь властелин.
А те ему в ответ: "Сеньер,
Твой лик суров и мрачен взор,
Но гневаться тебе не след
За простодушный наш совет:
Мы исполняли долг вассала,
Как совесть нам повелевала.
Кто, напустив смиренный вид,
Недобрый умысел таит,
Тому и впрямь прощенья нет.
Мы ж только подали совет —
Как дальше быть, ты сам решай,
3120 Но милости нас не лишай.
Мы доброго тебе хотим".
Король не отвечает им.
Стоит, на лук облокотясь,
Потом, от них отворотись,
Он говорит: "И все, и вся
Слыхали здесь, как поклялся
Племянник, что моя жена
Ни в чем пред богом не грешна.
Я сыт обманом и хулой.
Ступайте с глаз моих долой!
В Шотландии приют ищите,
В краю заморском, где хотите,
Подальше от моей земли!
Такой удар мне нанесли!
Весь год тревожить будет рана:
Я из-за вас изгнал Тристана!"
Деноален, и Гондоин,
И Гвенелон, все, как один,
Хотят итти на мировую,
3140 Но гневен Марк и ни в какую.
Бароны, яростью пылая
И напугать его желая,
Твердят, исполнены гордыни, —
Уедут, мол, в свои твердыни,
вернуться
92
вернуться
93