318. Тут разъехались они и пустили своих коней во весь опор навстречу друг другу, наставив копья, и так грозны были их удары, что копье Говена сломалось, копье же рыцаря осталось цело, и он одним ударом выбил Говена из седла. Сделав это, рыцарь вернулся к девушке и хотел увести ее в лес. Видя это, мессир Говен, который к тому времени вскочил уже на ноги, вскричал: "Сеньор рыцарь, вы славно сразились на копьях, но не защитили еще честь вашу мечом!" — "Клянусь богом, — отвечал ему рыцарь, — копье мое цело, и нет мне потому нужды вынимать меч, ибо не разбито мое копье". Тут мессир Говен понял, что рыцарь не намерен больше сражаться, и гневом наполнилось его сердце, но он принужден был стерпеть обиду, ибо рыцарь поступил по обычаю. — "Ну, что ж, пусть так, — сказал Говен, — коли не хотите сражаться, н зовите, по крайней мере, свое имя".
319. "Так и быть, — ответил рыцарь, — знайте, что я ношу имя Презренного Рыцаря, и вот почему. Истинно говорю, что Мурольт Ирландский[784], убитый впоследствии Тристаном Корнуэльским, жил в моем доме, когда я был конюшим, и, поскольку его считали весьма храбрым рыцарем, я попросил его и меня посвятить в рыцари, в чем Мурольт отказал мне, и тогда я сильно разгневался. В доме моем было тридцать сержантов, я велел им вооружиться и ввел их в его комнату, где он спал нагой и безоружный, и вот что я сказал ему: "Мессир рыцарь, вы отказали мне в посвящении в рыцарский орден, ну, так заверяю вас, что, если вы не сделаете меня рыцарем, вы умрете тут же на месте". И, когда Морольт понял, что он взят, пленен и невозможно ему бежать, он улыбнулся и ответил: "Ну, что ж, раз я вынужден против воли моей и желания посвятить вас в рыцари, я сделаю это, но дайте мне клятву, что всю свою жизнь до самой смерти вы станете носить имя, которое я вам дам". И я ему в том охотно поклялся, ибо во что бы то ни стало желал посвящения его рукой. И, после того, как я дал ему клятву на Святом Евангелии, он возгласил: "Нарекаю вас на всю жизнь вашу Презренным Рыцарем". И мессир Говен сказал ему: "Никогда я не слыхивал, чтобы рыцарь носил такое имя. Что ж, со мною у вас счеты покончены, но у меня есть спутник, и с ним вы не разделаетесь так просто, как со мною".
320. Он думал, конечно, о Тристане, ибо уже увидал, как тот готовит свое копье, чтобы сразиться с грозным рыцарем, который столь предательски вышиб мессира Говена из седла. "Мессир Говен, — сказал Тристан, — отчего не сражаетесь вы с тем, кто сбросил вас наземь?" — "Господь свидетель, — воскликнул мессир Говен, — я так сразился с ним, что он не хочет больше иметь дела со мною, другое дело, если бы он первый сломал свое копье!" — "Клянусь богом, — сказал Тристан, — я заставлю его принять вызов и его копье сломается тогда, когда я того захочу". И он вызвал высокого рыцаря сразиться на копьях, а тот не отклони; вызов, но, напротив, немедленно отъехал на должную дистанцию и ринулся на Тристана, и тут-то копье его разлетелось в куски, Тристан же не промахнулся и нанес ему столь разящий удар, что пробил и щит, и его самого, и рыцарь мертвым рухнул на землю. Его конь, освободившись от седока, ускакал по той дороге, откуда прибыл. Тогда молодая девушка подбежала к Тристану и сказала ему: "О, доблестный рыцарь, вы были так отважны и добры, что вырвали меня из рук этого низкого негодяя, защитите меня теперь от тридцати других, которые меня преследуют!" — "Как, милая девица, — воскликнул Тристан, — есть, стало быть, и другие, которые желают взять вас силой?" — "Клянусь вам, да, — ответила она, — это те, что похитили меня из дома моего отца против моей воли". — "Ну, что ж, не бойтесь, — сказал ей Тристан, — нас здесь пятеро, и мы не дадим вас в обиду, будь их хоть сотня".