Посвященная ей литература поистине огромна. Мы не предполагаем делать ее хотя бы беглого обзора. Укажем лишь на устоявшиеся, наиболее распространенные точки зрения.
Гастон Парис [811] назвал как-то нашу легенду "эпопеей адюльтера". Для известного французского литератора Дени де Ружмона, связывающего легенду с ересью катаров и — еще дальше — с манихейством, отношения Тристана и Изольды — это прославление чувственной любви, прославление страсти как противовес христианской концепции брака [812]. Мишель Казенав считает "Тристана и Изольду" легендой освобождения от условностей и норм и прославлением жизни [813]. Не раз указывалось, что в основе трагедии двух молодых возлюбленных — конфликт между свободным чувством и сковывающими рамками феодальной морали [814]. Но, как справедливо заметил один из современных критиков, "трагизм романа о Тристане определяется не только тем, что окружающий мир с его системой социальных принуждений делает невозможным счастье влюбленных и торжество страсти. Такое понимание было бы слишком односторонним и поверхностным" [815]. Впрочем, сталкивание противоречащих друг другу интерпретаций вряд ли продуктивно: сама легенда несомненно дает основание для различных толкований. Она — многозначна. Нельзя сказать, что в ней нет прославления сильного естественного чувства, нет фатального, пессимистического взгляда на любовь, нет, наконец, столкновения ходячей морали, причем, не только морали XII в., но и многих последующих столетий, с безморальным (но не аморальным) чувствованием исключительных героев. Все это несомненно есть в нашей легенде. Как и многое другое. И трагедия здесь — не только неразрешимый конфликт чувства и долга, хотя и для такого толкования легенда дает материал.
Итак, легенда в целом, ее инвариант.
Но о чем она? Или иначе: о ком? То есть, кто в ней главный герой? Ответ, казалось бы, может быть только один: юноша из Леонуа и ирландская принцесса. Но поэты XII в. полагали иначе, недаром большинство из них не сговариваясь назвали свои книги одинаково: "Роман о Тристане". Это выдвижение в основные протагонисты лишь одного героя не умаляет ни обаяния образа Изольды, ни его значительности. Нет здесь и отражения якобы рабского положения женщины, типичного, по мнению некоторых исследователей, для Средневековья. Это не невнимание к Изольде, это — признак жанра, это — его концепция.
Поэтому рассмотрим легенду в том виде, в каком она была рассказана средневековыми поэтами, для которых Тристан был основным протагонистом. Рассмотрим, таким образом, "Роман о Тристане".
Е. Винавер [816] предложил очень остроумное графическое изображение нашего сюжета. Вот оно:
В этой схеме действительного хорошо выявлена внутренняя гармония развития сюжета и симметрия его эпизодов. Но в схеме Е. Винавера неизбежно многие важные эпизоды легенды опущены. Оставлены лишь те, которые существенны для взаимоотношений Тристана с Изольдой. А ведь герой сталкивается и с другими персонажами, и эти контакты бывают важны для его судьбы. Без этих контактов не было бы и Изольды, не было бы трагической любви, не было бы легенды.
Посмотрим на структуру сюжета не с точки зрения отношений героя и героини, а с точки зрения Тристана, его личной судьбы. То есть посмотрим на сюжет иначе, чем это сделал Е. Винавер. Отметим, какие эпизоды не уложились в его схему, какие он опустил. Их немало. И все они — "эпизоды без Изольды", как правило, "до нее".
Это прежде всего — детство героя. А оно в ряде ранних памятнике описано довольно подробно. Чем отличается это детство, чему оно научил Тристана, какой отпечаток наложило на его жизнь?
Во-первых, герой легенды — плод страстной, всепоглощающей любви его родителей, короля Леонуа Ривалена (в некоторых версиях — Мелиадук, Канелангрес) и принцессы Бланшефлер (Элиабель или Бленсинбил других версий). Родители Тристана — люди незаурядные. Ривален — могущественный король; он владеет многими городами и замками; он искушен во многих искусствах; он доблестный, стойкий и мужественный рыцарь; он рассудителен и проницателен, мудр и осмотрителен, справедлив и великодушен; но он может быть и жестоким. Тристан унаследует затем многие положительные качества отца. Под стать Ривалену его жена Бланшефлер, сестра Марка. Она прекрасна лицом и стройна станом, учтива и обходительна, умна и великодушна. Но любовь их, страстная и глубокая, с самого начала приносит обоим мучительные страдания. Здесь не сословных барьеров, нет внешних препятствий, нет препятствий и внутренних: молодые люди быстро и горячо полюбили друг друга; брат девушки, король Марк, не будет противиться их браку. И тем не менее Ривален и Бланшефлер тяжко страдают. Это — склад характера обоих. Кроме того, как остроумно заметил Дени де Ружмон [817], у счастливой любви не может быть истории. Предметом поэзии может быть только несчастливая любовь. И еще одно: печальная история родителей Тристана создает тональность всего дальнейшего повествования. Не приходится удивляться что Тристан, дабы оправдать наивную средневековую этимологию своего имени, и зачат в тоске и горе. Норвежская сага монаха Роберта рассказывает: "В таких-то муках — у нее от горя, у него от ран — и было зачато это дитя, которому предстояло жить и повергать в печаль всех своих друзей" (гл. 12). Любовь Ривалена и Бланшефлер завершается счастливым браком, но не становится после этого радужной и просветленной. Печать трагической обреченности окрашивает их отношения. И вот результат: Ривален погибает в схватке с врагом, Бланшефлер умирает от горя и родовых мук. Так не знающая никаких препятствий и поэтому в других обстоятельствах счастливая любовь завершается трагически.
813
M. Cazenave. Le Philtre et l'amour. La legende de Tristan et Iseut. Paris, 1969, p. 126.
814
См., например, "История французской литературы", т. I. М.-Л., Изд-во АН СССР, 1946, стр. 107.
815
В. Козовой. Роман о Тристане и Изольде. — В кн.: "Le roman de Tristan et Iseut". Renouvele par J. Bedier. Moscou, 1967, p. 17.