Автор должен честно признаться, что и не чаял найти этого человека, ведь с той поры минуло более полувека, уже и то удача, что застал в живых Ильина и Райхмана, которых даже успели снять для двухсерийного документального фильма «Тайная война», в создании которого он принимал участие в качестве сценариста.
И вдруг в марте 1994 года в квартире автора раздался телефонный звонок. Глуховатый голос очень пожилого человека сообщил, что именно он перед войной, тогда капитан госбезопасности, руководил работой «Колониста».
— Приезжайте… Станция метро «Алексеевская», проспект Мира, большой дом напротив станции…
— Еду…
…Небольшая двухкомнатная квартира, очень запущенная, а потому неуютная. Старая рижская мебель, престижная в конце сороковых годов, а теперь уже исцарапанная, с потускневшим, местами облупившимся лаком. Хозяин — сухонький, легонький, в домашних брюках и тапочках, в старенькой защитной офицерской рубашке, давно утратившей первоначальный цвет. Этому живущему бобылем человеку за несколько дней до моего прихода исполнилось девяносто лет. Через год его не станет… А вот его фотография, сделанная, видимо, в пятидесятых: рослый, широкоплечий генерал-лейтенант, на мундире и слева и справа — самые высокие награды, в том числе полководческие.
В свое время он занимал посты наркома внутренних дел Украинской ССР, начальника главного управления контрразведки и замминистра МГБ СССР, и замминистра МВД СССР. Именно он от МГБ обеспечивал безопасность и порядок на Красной площади при похоронах Сталина.
В интересующие нас предвоенные годы Василий Степанович Рясной был начальником того отделения в контрразведке, которое опекало посольство Германии и миссию тогдашней союзницы Словакии в Москве.
Вот что рассказал В.С. Рясной:
«Работать с «Колонистом» мне поручил лично начальник контрразведки П.В. Федотов. Уже одно это означало, что высшее руководство придает этому парню с Урала особое значение. Появляться Кузнецову в нашем «Большом доме» было никак нельзя, поэтому я договорился с ним по телефону встретиться на площадке возле памятника первопечатнику Ивану Федорову. Узнали друг друга по описанию и приметам. Мне он понравился с первого взгляда. По всему чувствовалось, что этот молодой человек — ему еще и тридцати не было личность, и личность не ординарная. Я был старше его на девять лет, уже носил, если по-армейски, полковничьи «шпалы» в петлицах, занимал серьезную должность в центральном аппарате, тем не менее разговаривать с ним начальническим тоном не хотелось. У нас сразу сложились товарищеские отношения. Я никогда не давил на него, а он, в свою очередь, не пытался подладиться ко мне.
Остановился Кузнецов в гостинице «Урал», была тогда в Столешниковом переулке недорогая гостиница с рестораном, тоже недорогим, а потому популярным, тем более что кормили хорошо, кухня русская — печенка в горшочке по-строгановски, селедочка с отварным картофелем, грибки маринованные, соленья, и не какой-то там фабричный лимонад в бутылках, а холодный клюквенный морс по-домашнему… Теперь это здание дореволюционной постройки снесено.
Гостиница дело временное, потому было решено поселить его в одной из моих трех конспиративных квартир на улице Карла Маркса. Я был в ней прописан под фамилией Семенов, Кузнецова прописал как своего родственника. Квартира состояла из двух комнат. Окно одной комнаты выходило на улицу, вернее, в палисадник перед домом, другой — в боковой дворик между домами.
Из мебели имелись кровать, стулья, платяной шкаф, этажерка для книг, радиоприемник. На кухне газовая плита, столик, табуретки. О домашних холодильниках тогда никто и понятия не имел.
Главным объектом внимания нашего отделения были посольства Германии и Словакии, их дипломатический и технический персонал, квартиры дипломатов и сотрудников, не имеющих рангов.
Немецкое посольство располагалось на улице Станиславского (ныне снова Леонтьевский переулок), словацкая миссия на Малой Никитской, 18.
Штат германского посольства достигал двухсот человек. У одного только военного атташе генерал-майора Эриха Кестринга[7] было около двадцати сотрудников. Мы точно знали, что шпионажем занимались почти все. Нам также было известно, что представителем немецких спецслужб был советник посольства, глава его консульского отдела Генхард фон Вальтер. У него была любовница со странным именем Пуся — красивая, высокая, стройная блондинка лет тридцати. По должности — технический сотрудник аппарата военного атташе Кестринга. Вдвоем, фон Вальтер и Пуся, вертели всем персоналом посольства, кроме, разумеется, трех-четырех самых высокопоставленных дипломатов. К слову сказать, Пуся откровенно заглядывалась на всех попадавшихся ей по дороге мужиков, была, грубо говоря, «слаба на передок». Это позволяло, как мы надеялись, найти к ней какие-то подходы.
7
Эрнст-Август Кёстринг (нем. Ernst-August Köstring; 20 июня 1876, Серебряные Пруды — 20 ноября 1953, Бильхоф, Бавария) — немецкий дипломат и военачальник, генерал от кавалерии.
В 1931–33 годах военный атташе Германии в Москве. В марте 1933 года был отправлен в отставку в чине генерал-майора. В августе 1935 года возвращён на службу. В 1935–41 годах — вновь военный атташе Германии в Москве, одновременно до 1940 года — в Литве. За время службы в СССР был произведён в генерал-лейтенанты (1 августа 1937 года) и в генералы-от-кавалерии (1 октября 1940 года). В июне 1941 — сентябре 1942 года находился в резерве.
Выступал за привлечение граждан России в борьбе с большевизмом. Использовался в качестве эксперта по русским вопросам. С сентября 1942 года — уполномоченный по вопросам Кавказа при группе армии «А». Отвечал за формирование «туземных» воинских частей. С июня 1943 года — инспектор соединений народов Северного Кавказа. С 1 января 1944 года — генерал добровольческих соединений при ОКВ.
4 мая 1945 года был взят в плен американскими войсками. В 1947 году выпущен на свободу. Предусматривался в качестве свидетеля на Нюрнбергском процессе, но СССР высказался против его использования.