1
Вам приходилось просыпаться от того, что у вас засвербело в носу? Или, быть может, вас донимала надоедливая муха, которая не нашла иного занятия, кроме как летать по комнате и садиться вам на лицо? Быть может, вас будил звук капающей воды из неплотно закрытого крана на кухне? Помните, как это происходит? Вы вдруг обнаруживаете, что не спите, но совершенно не понимаете, что вас разбудило. Не найдя причины, вы снова пытаетесь нырнуть в мягкую пелену сна, но тут в носу снова начинает щекотать, муха бесцеремонно садится вам на щеку, или капля воды, набухнув, отправляется в свой полет и разбивается о стальную поверхность раковины. Вы морщите нос, дергаете щекой, стараетесь не обращать на падающие капли внимания, все еще пытаясь сбежать в более приятный мир. Но раз от раза эта не дающая покоя мелочь возвращает вас назад, не давая уснуть. Наконец вы не выдерживаете, встаете с кровати и начинаете искать носовой платок, или, быть может, гоняться со свернутой в трубочку газетой за надоедливым насекомым, или, стараясь не слишком часто натыкаться на мебель, идете на кухню, чтобы завернуть этот проклятый кран. Но тут вдруг обнаруживаете, что чихать вам вовсе не хочется, что мухи никакой в комнате нет, а кран замечательно закрыт. Вы возвращаетесь в кровать, накрываетесь одеялом, закрываете глаза, начинаете засыпать, и тут все повторяется. Бывало такое?
Я проснулся от зудящего ощущения, что в храме кто-то есть. Ничего в этом особенного нет — двери храма всегда открыты. Днем и ночью. Храм Дороги — храм небольшой, скромный, у некоторых младших богов храмы побольше и попредставительнее, но Малин из тех богов, которые не гоняются за внешним лоском и богатством. В храме служу я один, праздничные малинослужения провожу, как положено, четыре раза в год, а в остальное время — по просьбам верующих или личному своему желанию. Но двери никогда не запираю, мало ли кому и когда понадобится Шеф, так что любой человек может войти в небольшой затененный зал, присесть на скамейку, помолиться, попросить помощи и совета, оставить на алтаре подношение или даже записочку с просьбой. И приходят, и садятся, и молятся, и просят. Моего участия тут, как правило, никакого не требуется. Большинство своих проблем любой человек способен решить самостоятельно, без чьей-либо помощи и наилучшим для себя образом. Надо только сесть и поразмыслить, а где это делать как не в храме? Но бывают и исключения. Иногда людям нужно чудо. Иногда они приходят с самой последней надеждой, готовые на все. Вот тогда я начинаю чувствовать, что мне надо выйти в главную залу и лично разобраться, в чем дело. Это бывает. Не часто, но бывает. Вот как сейчас.
Конечно, я попытался проигнорировать это ощущение и заснуть. Конечно, без успеха. Пришлось встать, поскольку за окном было еще темно, зажечь свечу, одеться, зайти в ванную, а после спуститься вниз. Ну, кому тут не спится?
Не спалось в это новогоднее утро эльфу. Судя по виду — из благородных. Готов спорить — маг, хотя и слабый. Высокого роста, еще молодой — не старше ста пятидесяти, светловолосый, осанистый, в очках, с тростью в руках. Он мне кого-то очень напоминал. Впрочем, и в этом ничего особенного не было: все благородные лунарийские[4] эльфы в той или иной степени родственники, так что он мог быть кем угодно. Сидел он на ближней к алтарю лавке и разглядывал статую — рогатую и крылатую — которая стояла на постаменте за алтарем и изображала Шефа.
— Доброе утро, — поздоровался я с эльфом, хотя, откровенно говоря, в доброте этого утра уверен не был. Скорее, наоборот.
Он оторвался от созерцания статуи и своих мыслей, поправил очки на носу и посмотрел на меня.
— Ох. Я задумался и не заметил, как вы подошли, — сказал он, вставая с лавки. — Доброе утро. Разрешите представиться: Ларен Эорин.
Он слегка поклонился, как один благородный эльф кланяется другому благородному эльфу, несмотря на то, что к остроухой породе я отношения не имею никакого.
— А вы — Энжел Сувари, его жрец, — он чуть качнул головой в сторону статуи, — я же не ошибаюсь?
— Да, это я, — ответил я, возвращая ему поклон и соображая, где и при каких обстоятельствах я слышал его имя. — Квентин Уиллис-Эорин вам не родственник?
— Вы знаете моего сына? — эльф почему-то обрадовался.
Между прочим, многие в этом городе на его месте расстроились бы, узнав, что я вожу знакомство с их отпрыском.
— Немного знаком, — сказал я.
Знакомство с Квентином Уиллисом, милордом Эорином, полуэльфом, воспитанником Арники и сержантом Стражи в одном лице, приятным я не назову. Представьте: вы впервые крадетесь по ночному храму — Лунному храму, если не понятно, — стараясь ступать как можно тише, временами попадая в расставленные ловушки и производя при этом такой грохот, что от него, кажется, должен проснуться весь город. Но город не просыпается, как это ни удивительно, и даже в храме, похоже, никто не просыпается, что удивительно вдвойне. Вы, проклиная судьбу и выбранную профессию, наконец-то добираетесь до кухни, забираете приготовленное для вас блюдо с лунным пирогом и спешите той же дорогой назад, стараясь хотя бы на обратном пути избежать шума. Получается, откровенно говоря, плохо: оказывается, вы еще не все ловушки собрали по дороге на кухню. И вот, когда до выхода остаются считаные метры, вдруг позади вас открывается дверь, и вы получаете подножку, роняете пирог, падаете на холодный пол, а сверху на вас садится человек, и, заламывая руку за спину, объявляет вам, что вы арестованы. Вам такое знакомство понравится? Мне — нет.