Погода была тихая, но серая, — сырая и туманная; облака нависли над самым морем и все больше и больше заволакивали утесы и даль; из глубины моря доносились какие-то звенящие звуки. «Это голоса бури!» — подумал Кадо, когда был на полпути. Не успел он это подумать, как завыл ветер, загудело море и разразилась страшная буря. Трудно стало Кадо справляться с волнами. Но вот, из-за одного утеса появилась молодая девушка в маленькой лодочке. Они пошли рядом; в глазах девушки была какая-то особая притягательная сила: были они необыкновенно прозрачные, глубокие и какие-то бездонные, — точно пропасть.
— Зачем правишь ты в обход? — сказала она Кадо, — возьмем левее, — тут короче!
— Хороши бы мы были, если бы тебя послушаться, — отвечал Кадо, — тут такие подводные камни, что и в тихую погоду нельзя пройти; видно, не знаешь ты совсем этого места, и слава Богу, что встретила меня: переходи в мою лодку, твою же мы привяжем сзади. Бери весла, а я сяду на руль; мне с детства знаком здесь каждый камешек, и я проведу тебя благополучно, — тут недалеко уж и до Порт-Бланка. Да откуда же взялась ты?
— Я выехала из гавани покататься, было так тихо!
Прыгнула девушка в лодку Кадо, но как-то неловко, и в одно мгновение оба они полетели в бездну…
Очнулся Кадо у очага в хрустальном дворце Царицы бурь. Она сама стояла перед ним на коленях и обнимала его своими холодными руками и глядела на него своими бездонными глазами.
— Ты теперь мой, Кадо, мой навсегда!
— Нет, не твой я, коварная Царица бурь! Я жених Катик, ей клялся я в верности, и ей останусь я верен и в жизни, и в смерти!
— Но ты не выйдешь уже из моего хрустального дворца, всегда будешь ты здесь, со мною, — ты мой навсегда!
— Нет, я только твой пленник до смерти! Смерть освободит меня, и там, за пределами земного, я соединюсь навеки с Катик, — блажен вознесшийся от любви земной к любви небесной!
Но Царица бурь все же была счастлива: Кадо был с нею, и она заперлась в своем дворце, не отходя от него ни на шаг и надеясь победить его своей любовью. Но дни проходили за днями, и Кадо молча ходил по огромным залам дворца, содрогаясь при одном виде Царицы бурь. Наконец уж и она потеряла последнюю надежду, и изнывала в тоске.
Не вернулся Кадо домой, и Катик целые дни и ночи стояла на морском берегу и все смотрела в даль; не верила она, когда люди говорили, что Кадо погиб.
Но вот раз, вечером, после заката солнца, сидела Катик по обыкновению на берегу и смотрела на разорванные облака, которые висели над островом и морем какими-то фантастическими образами: то широкой фигурой «Дикого охотника», то орлом, парящим над водами; то вдруг хрустальным дворцом самой Царицы бурь. Смотрела на них Катик, смотрела долго, — и стало казаться ей, что они спускаются к ней, как будто плывут по морю, а между тем все-таки плыли по воздуху. Луна освещала облачный хрустальный дворец, и вдруг увидала Катик своего Кадо там, у окна, во дворце злобной Царицы бурь, и поняла она, где ее милый, и, ни минуты не медля, решилась Катик спасти его. Знала она, что стоит ей добраться до утесов св. Гильды и там, на самой высокой из вершин, водрузить крест, и св. Гильда поможет ей добраться сухим путем до дворца: над сушей не имела власти Царица бурь. Взяла Катик один из крестов, которых много встречается на морском берегу в Бретани, и вскочила в лодку. Без труда добралась она до утесов св. Гильды; вскарабкалась на самый высокий из них и оттуда увидала она, как Царица бурь вылетела из своего дворца.
Водрузила Катик крест на вершине утеса, и вдруг раздался страшный треск и грохот: то св. Гильда покатила каменную глыбу чрез узкий пролив прямо к хрустальному дворцу Царицы бурь. Так образовались те Семь островов, что лежат на запад от Порт-Бланка у самых утесов св. Гильды.
Легче серны понеслась Катик по вновь образовавшейся каменной дороге и, не замочив ноги, достигла хрустального дворца, где в пустынных залах томился ее милый. Увидал ее Кадо и не поверил своим глазам, — думал он, что явилось ему видение. Обняла Катик своего жениха и, взяв его за руку, вывела из дворца Царицы бурь. Не пропел еще белый петух, как они были уже дома.
Еще суровее, еще холоднее стало в пустынных залах хрустального дворца. Гранаты и персики померзли, виноград совсем пожелтел, а буря вырвала с корнем широколиственный банан. Стало холодно и мертво даже вокруг жилища Царицы бурь.
Не знавали еще жители Порт-Бланка и Иса таких страшных бурь, какие свирепствовали в эти дни, не слыхивали они такого воя ветра и моря! Никогда еще не погибало столько людей, не разбивалось столько судов об утесы св. Гильды!
Страшное было то время для моряков и прибрежных жителей.
Но в городе Исе все было благополучно; в следующее же воскресенье весело звонили там колокола: собирались отпраздновать свадьбу Кадо и Катик. Весь город был украшен цветами, готовилась иллюминация и факельное шествие.
Буря свирепствовала с утра, но жители Иса не удивлялись; должна же была владычица хрустального дворца мстить новобрачным!
Вечером собрались в главный собор все приглашенные на свадьбу; все были нарядны и веселы, все забыли о буре.
Священник подошел к алтарю, ведя за собой счастливую пару; красива была Катик, да и Кадо не уступал ей.
Но вот блеснула ослепительная молния, раздался страшный удар грома, остров как будто вздрогнул, приподнялся на мгновение и исчез в морской глубине…
В воздухе настала вдруг тишина, — последний звук колокола замер, а вместе с ним исчез и последний след города Иса и всех его жителей, нашедших себе могилу на дне моря.
И сама Царица бурь, стоя на крыше своего хрустального дворца, медленно погрузилась в море вместе со своей скалой.
Но сердце Царицы бурь все-таки не нашло себе покоя: не могла она победить Кадо и Катик даже в смерти! Рядом стоят они перед алтарем в Божьем храме на дне моря, вместе они вознеслись и к престолу Всевышнего. А колокол продолжает звонить и в морской глубине, повторяя на все лады: «Блажен вознесшийся от любви земной к любви небесной!»
И снова выплывает на поверхность владычица хрустального дворца; снова вызывает она бурю, снова сверкает молния, гремит гром, гудит море; снова наполняются ужасом и страхом сердца людей, и все живое спешит укрыться подальше….
Но не находит Царица бурь утешения и в урагане и погружается опять на дно моря, где медленно, с тоской в груди ходит она одна-одинешенька по пустынным залам своего хрустального дворца и слушает все тот же торжественный звон соборного колокола города Иса. Звуки его раздаются все громче и громче, поднимаются все выше и выше, разносятся все дальше и дальше, и Царица бурь осуждена вечно слушать их — время не имеет власти в морской глубине!..
ДВИЖУЩИЕСЯ РАЗВАЛИНЫ
На крутой вершине одной из гор цепи Арре в старину стоял древний замок; теперь от него почти не осталось следа: кирпичи и железо снова пошли в дело на разные постройки, а камни и каменные глыбы, составляющие обыкновенно поэтические развалины замков, с каждым годом понемногу исчезают и исчезают — они сползают с вершины и, к удивлению местных жителей, перемещаются на соседнюю каменную гору, под которой, по преданию, похоронен старинный владелец всей этой местности, — герцог Марш[11].
Герцог Марш был настоящий герцог королевской крови, кузен Анны Бретонской, но был он совсем не горд и терпеть не мог важно ходить по замку или гулять по тисовой аллее парка. Частенько заходил он в харчевни соседнего «бурга», пил там сидр в обществе фермеров и обсуждал с ними их дела; вдруг в одно утро сбавит всему околотку чуть ли не наполовину арендную плату и, радостно потирая руки, возвращается в замок, или же иногда отсыплет крупную часть своего дохода на приданое хорошеньким дочерям своих арендаторов, с которыми любил и пошутить и побалагурить и даже потанцевать на лужку на площади бурга. Раз как-то увлекся герцог Марш, слушая в харчевне рассказы одного пилигрима, и, не думая долго, снарядился и сам отправился в Палестину, — верхом, по старинной моде крестоносцев. Три года был в отлучке герцог, а вернувшись оттуда, отправился он в Порт-Бланк строить целую флотилию для местных моряков, уговоривших его снарядить несколько кораблей, чтобы послать их в Испанию за серебром. Экспедиция состоялась. Уехал с ней и сам герцог Марш, и опять года два не было о нем ни слуху, ни духу. Наконец, вернулся он и не только без серебра, но даже и без своих кораблей: некоторые из них раздарил он морякам, другие разбились, третьи как-то отстали и пропали в море. Но не тужил герцог Марш и, сидя в харчевне, затевал новые предприятия.