Изменения, совершившиеся со временем в области распределения поземельной собственности, как глубоко они ни проникли, не коснулись колоната в том отношении, что он как был, так и остался преобладающей формой римского хозяйства. Вместе с тем не может быть отвергнут факт влияния на колонат этих изменений, прежде всего в отношении распространенности колонов. Крайнее дробление земельной собственности естественно исключает колонат вследствие того, что владелец мелкого земельного участка не имеет возможности выделять что-нибудь из своего дохода. Факт постепенного исчезновения мелких земельных собственников среди римских землевладельцев, вероятно, повлек за собой увеличение числа арендаторов. Среднее и крупное землевладение совместимы с колонатом при преобладании мелкой культуры внутри большого поместья. Владельцы имений, находившиеся в подобных условиях, очень часто взимали ренту с земли при помощи колоната. Существует, однако, иная форма землевладения, исключающая колонат: это обработка полей под присмотром управляющего (villicus) посредством рабов (familia rustiса) и система пастбищного хозяйства, которое ведется при помощи салтуариев. Там, где крупное землевладение принимало одну из этих форм, оно влекло за собой значительное сокращение крестьянских хозяйств, являлись ли последние в виде мелкого землевладения или же мелкой аренды. Но даже ограничение колоната в отношении его распространения или сокращения не происходило ни в Италии, ни в провинциях. Что касается вопроса о том, в какой мере обе формы землевладения чередовались, каким изменениям подвергались в разные времена и в различных местностях, все это должно стать предметом особых исследований.
«Декрет Коммода чрезвычайно интересен в том отношении, что проливает новый свет на экономическое положение страны в ту эпоху и на состояние государственных имуществ в Африке, – говорит Моммзен. – Вопрос, возбуждаемый историей колоната, остается не затронутым этим памятником. Я подразумеваю вопрос об обращении колонов в крепостных. Без сомнения, фактическая зависимость от землевладельца издавна была одной из существенных черт колоната; с этим находится в связи и уже выше нами указанный факт отсутствия крупных арендаторов в числе колонов. По всей вероятности, в таких точно отношениях, в каких в наше время итальянский contradino, прессующий, выжимающий виноград и прядущий шелк для своего графа или маркиза, стоит к нему, в отдаленные времена арендатор стоял к своему помещику. Часто в те времена сюда присоединялись отношения вольноотпущенников к прежнему своему господину и зависимость еще более увеличивалась.
Несмотря на это, глубокая пропасть отделяет положение клиентов от юридического положения позднейшего колона, который при личной свободе и правоспособности прикреплен к участку земли и по наследству передает это же положение своим потомкам». «Не много найдется задач, равных по своему значению задаче определить истинный смысл колоната, так как разрушение древней римской общественной жизни совпадает с упадком полной личной свободы низших классов римских граждан. Не много найдется вопросов, равных этому по трудности, вследствие отсутствия общих свидетельств в источниках и крайней сомнительности применения индуктивных выводов, особенно в этой области».[53]
53
Этому замечанию Моммзена, сделанному мимоходом, обиделся Гейстербергк и едко выразился о великом ученом, говоря, что люди, которые, к сожалению, слишком много знают римское право, а экономии придают слишком мало значения, конечно, легко доходят до неверных выводов.