Скорбь о грехах пасомых, как о своих собственных, и забота о пасомых, как бы о самом себе, является первым условием истинного пастырского врачевания. Пастырь, тесно сливающий свою жизнь с заботой о пастве, все недостатки и грехи их считает следствием своей недостаточной ревности и мудрости. Во всем и за все он обвиняет самого себя. Такое опытное понимание скорбей своей паствы побудило св. Киприана Карфагенского обратиться к падшим с такими словами: "Болезную, братия, вместе с вами. Нисколько не утешает меня то, что сам я здоров и невредим. Ибо пастырь уязвляется более в язве своего стада. С каждым из вас я соединяю сердце мое, разделяю горестные времена, печали и скорби, с плачущими плачу, с падшими почитаю себя падшим".
Но вот пример душевной пастырской любви. Стараясь быть милосердным к своим пасомым, душевный пастырь нередко может впадать в крайность. Он делается порой чрезмерно снисходительным, сентиментально слабым и ласковым, безразборно легкомысленным и снисходительным даже на исповеди. Он стремится быть уступчивым, когда нужно сказать горькую правду, быть приветливым, когда нужно обличать, нанося этим большой вред пастве. Этому подвергаются обычно слабохарактерные пастыри. Стремясь завоевать симпатии паствы, они не решаются строго судить вопиющие пороки, а хотят казаться добрыми и любвеобильными. Такая слабохарактерная любовь вовсе не благодатна, она приводит к тому, что паства охладевает в уважении к пастырю и духовно расслабляется. "Да и как, — говорит св. Иоанн Лествичник, — он может предполагать уважение и доверие к себе в своих чадах, если они не видят в нем для себя доброго примера"[827].
К такому пастырю охотно примыкают лишь те из пасомых, кто утратил духовный вкус и живую связь с Церковью. Они тем более привязываются к нему, когда он не требует от них глубокого смиренно-молитвенного подвига и духовной борьбы с собой. Себя такой пастырь показывает проповедником, аскетом, церковным ревнителем. Он с интересом беседует с пасомыми, тщеславясь своими знаниями, обставляет богослужение чудным хором и кратким уставом. Все это сродно, легко и привлекательно душевному человеку, отчего таким пастырем чаще прельщаются сентиментальные по природе женщины. Они могут страстно привлекаться к пастырю, слабея благодатью.
Пастырю необходим правильный способ воздействия на паству. "Для иных нужен бич, — говорит св. Григорий Богослов, — для других — узда. Для одних полезна похвала, для других — укоризна, но та и другая вовремя"[828]. Пастырю необходима большая чуткость и наблюдательность при руководстве людьми различного характера и воспитания. Человек — это своего рода цветок, охотно распускающийся в тихую полночь и увядающий от прикосновения грубых рук, поэтому к каждому из пасомых у истинного пастыря есть свой подход. "Управлять человеком, сим хитрейшим и изменчивым животным, — говорит св. Григорий Богослов, — есть, по моему мнению, искусство из искусств и знание из знаний"[829].
Это пастырь особенно должен учесть на исповеди, когда пасомые раскрывают перед ним сокровенные дела и всю свою душу. Тогда пастырю большую нужно иметь мудрость и духовный опыт, чтобы врачевать души и налагать наказание не просто по мере прегрешений, но исследовав намерение согрешающих. Здесь пастырь особо остро чувствует необходимость духовной жизни, необходимость духовного опыта и собственной духовности, а не душевности в пастырской деятельности. "Как многие надмеваются и впадают в отчаяние о своем спасении, потому что не могут перенести горьких лекарств, так иные, не получив наказание, равносильное грехам, впадают в беспечность, делаются гораздо худшими и еще более грешат"[830], - говорит св. Иоанн Златоуст.
Душевный пастырь не сможет правильно разрешить многочисленные трудные вопросы этого попечительства, дать правильное врачевство пришедшему к нему и, вместо того, чтобы врачевать человеческие души и вести их ко спасению, будет духовно губить их. Он окажется не в состоянии быть истинным духовным пастырем, но окажется слепцом, ведущим слепого, которые оба упадут в яму.
Таким образом, проследив весь пастырский путь священнослужителя Христовой Церкви, мы убедились в том, что, выполняя высокое пастырское служение, состоящее в учении, священнодействии и духовном управлении верующими, пастырь может оказаться духовным (добрым) пастырем и душевным пастырем (наемником). Истинное пастырство — это сочетание Божественной благодати, особого призвания, большого личного труда, непрестанного контроля над собой, духовного бодрствования и молитвенного подвига. Пастырь должен считать себя орудием Христа, опирающимся на Божественную благодать.
Скромный труд над возрождением паствы к новой духовной жизни с верой в силу Божией благодати помогает пастырю правильно выполнять тяжелый и сложный труд истинного духовного пастырства. Духовный пастырь отдает пастырству все силы ума и сердца. Он искренне любит паству, соболезнует ей в скорбях и согрешениях, сорадуется ей в ее преуспеянии. Он любит ее до самопожертвования, пример которого показал, например, епископ Павлин, продавший себя в рабство из любви к пастве. В духовном пастыре мы видим искание подвига и отрешения от всех преимуществ общественного положения, желание: жить в труде и нужде, являться безукоризненным врачом и утешителем паствы, во всем предпочитая своим нуждам и потребностям заботу о пастве.
В душевном же пастырстве мы видим подмену благодатного духовного пастырства естественным и душевным. Мы видим в нем стремление к жизненно-эстетическому идеалу, искание материального благополучия, богатств и удобств в жизни. Это он считает главным в жизни и предпочитает его истинному пастырскому душепопечительству. Душевный пастырь порой "настолько поглощается сытой жизнью среди семейных торжеств, что по содержанию своих интересов ничем не отличается от сугубо светских людей"[831]. В сложном и трудном деле пастырского подвига он надеется исключительно на свои силы и способности, на внешний авторитет людей, забывая о благодати Святого Духа, полученной в хиротонии.
"Будь образцом, — говорит ап. Павел, — для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте. Доколе не приду, занимайся чтением, наставлением, учением. Не не ради о пребывающем в тебе даровании, которое дано тебе по пророчеству с возложением рук священства. О сем заботься, в сем пребывай, да бы успех твой для всех был очевиден. Вникай в себя и в учение, занимайся сим постоянно; ибо так поступая, и себя спасешь, и слушающих тебя"
Забвение этого приводит к тому, что дом души такого пастыря благодать Св. Духа оставляет пустым, и его пастырство из духовного и благодатного становится естественным и душевным, а сам пастырь становится простым наемником. Но сказано в Священном Писании, что "если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его" (Рим. 8, 9). Ложные пастыри свою волю, а не волю Христову творя, ходят вслед своих страстей и похотей, они — бич Церкви. Никакие грехи человеческие не могут быть сравнимы с грехом лжепастырства.
Огненные, страшные слова изрекают Божии Уста чрез пророков на пастырей, не пасущих Божьего стада, не служащих Единому Пастырю. Пророки описывают не только полное равнодушие пастырей к делу пастырства, но и преступность их[833].
"Множество пастухов испортили Мой виноградник, истоптали участок Мой; любимый участок Мой сделали пустой степью, сделали его пустынею, и в запустении он плачет предо Мною; вся земля опустошена, потому что ни один человек не прилагает этого к сердцу (Иер. 12, 10–11). "Горе пастырям, которые губят и разгоняют овец паствы Моей, — говорит Господь" (Иер. 23, 1). "Рыдайте, пастыри, и стенайте, и посыпайте себя прахом, вожди стада, ибо исполнились дни ваши для заклания и рассеяния вашего, и падете, как дорогой сосуд. И не будет убежища пастырям и спасения вождям стада"
828