Для четвероклассника Тубби был довольно крупным парнем, но в эту дыру он свободно мог пройти. Он мог пройти! Целый кусок стены отвалился и теперь это было похоже на люк подводной лодки или еще что-нибудь такое. Тубби оглянулся по сторонам, сунул левую руку и плечо в отверстие и его лицо расплылось в широкой усмешке. Потом он шагнул внутрь. Да тут прямо тайный лаз!
Тубби пригнулся, влез внутрь и правой ногой, и теперь только его голова и одно плечо торчали снаружи. Он еще больше пригнулся и даже чуть крякнул, очутившись в холодном мраке.
Корди или Старик прямо обделались бы, если бы видели меня здесь! Хотя, конечно, с чего бы Корди оказаться в мужском туалете? Или есть с чего? Тубби было прекрасно известно, что его сестра довольно странная штучка. Пару лет назад, когда она сама была в четвертом классе, Корди, не пожалев на это целого утра, выследила Чака Сперлинга, лихого бейсболиста команды Младшей Лиги, звезду легкой атлетики и вообще первого задавалу, у речки Спун, где он в одиночестве рыбачил, навалилась на него, сбила с ног, уселась ему на живот и, пригрозив разбить ему камнем голову, заставила парня кое-что показать.
По словам Корди, тот, плача и сплевывая кровь, показал. Тубби был вполне уверен, что Корди никому об этом не расскажет, и был совершенно твердо уверен, что и Сперлинг не станет рассказывать тоже.
Тубби откинулся назад, насколько позволяло его убежище, и отряхнул волосы от штукатурки. Он выпрыгнет и до усёру напугает того, кто первым зайдет отлить.
Он подождал две-три минуты, но никого не было. Шум и гомон слышались из подвального коридора, но сюда никто не приближался. Единственным посторонним шумом было бульканье воды в писсуарах и гул в трубах, будто школа сама с собой разговаривала.
Да здесь прямо какой-то потайной лаз, снова подумал Тубби, повернув голову влево и глядя вдоль темного прохода между двумя стенами. Тут было совершенно темно и пахло точно, как под наружным крыльцом дома, где он часто прятался от матери с отцом и играл, когда был маленьким. Тот же затхлый, удушливый, гнилой запах.
И как раз тогда, когда ему стало неудобно в его скрюченном положении, он увидел свет в дальнем конце прохода. Это было примерно там, где кончалась умывалка и начиналась наружная стена… Может, чуть дальше. Это был не совсем свет, подумал мальчик, скорее это было мерцание. Примерно такой же чуть зеленоватый отсвет Тубби видел у грибов-гнилушек в лесу, когда они со стариком охотились на енотов.
Тубби почувствовал, как по шее побежали мурашки. Он начал было выбираться из дыры, но затем догадался, что это за свет и ухмыльнулся.
Туалет «Для девочек»[1] находился по коридору за следующей дверью и, наверное, свет шел оттуда. Значит, там есть дыра, мигом сообразил Тубби.
Если ему повезет, он увидит, как девчонки отливают. Может быть, это будет даже Мишель Стаффни или Дарлин Хансен, или еще кто-нибудь из этих задавал-сучек из шестого класса, со спущенными до колен трусами.
Тубби почувствовал, как подпрыгнуло его сердце, кровь побежала быстрей и начал пробираться в ту сторону, дальше от дыры, глубже в проход. Там было очень тесно.
Пыхтя, смахивая с глаз паутину и пыль, Тубби спешил к мерцанию, уходя от света.
Дейл и остальные школьники, выстроившись в линейку, приготовились получить табеля и разбежаться на каникулы, как вдруг раздался ужасный крик. Сначала он показался таким оглушающе-громким, что Дейл принял его за странный гром, раздавшийся с темнеющего за окнами неба. Но крик был слишком высоким, дрожащим и для грома он продолжался слишком долго. Но и человеческого в этом крике ничего не было.
В первую минуту все решили, что он идет откуда-то сверху… Может быть, с лестниц темного третьего этажа… Но затем также одновременно все догадались, что это эхо, эхо, отражающееся от стен, лестничных маршей, даже от труб и металлических радиаторов. Крик все нарастал и нарастал. Прошлой осенью, когда Дейл с Лоуренсом гостили на ферме дяди Генри и тети Лины, там как раз собирались резать свинью. Так вот, эта свинья, когда ее уже привязали за все четыре ноги и она висела над оловянным корытом и нож уже распахал ее горло, вдруг завизжала, то визг был примерно таким же, те же вой и хрипенье, будто ведут ногтем по стеклу, а за ними слышится более глубокий, почти настоящий звериный вопль, заканчивающийся странными захлебывающимися звуками. Затем все начинается снова. И снова.