меня вызвали и стали читать мне адреса от разных обществ и союзов и говорить зажигательные речи, Говорят, что кто-то крикнул сверху «долой самодержавие». Шум, гам стояли неописуемые после каждого адреса и речи. Полиция распорядилась спустить железный занавес и тем прекратила дальнейшее. Концертное отделение не состоялось.
Такое раздутое преувеличение моих заслуг и якобы необычайного моего гражданского мужества можно объяснить лишь возбуждением всего русского общества, которому хотелось в форме обращения ко мне выразить во всеуслышанье накопившееся негодование против правительственного режима. Я был козлом отпущения. Чувствуя это, я не испытывал удовлетворяющего мое самолюбие волнения. Я ждал лишь, скоро ли окончится все это. Но это окончилось не скоро, а затянулось на целых два месяца. Мое положение было несносно и нелепо. Полиция распорядилась запретить исполнение моих сочинений в Петербурге. Некоторые провинциальные помпадуры сделали и у себя подобные распоряжения. В силу этого был запрещен и 3-й Русский симфонический концерт, на программе которого стояла увертюра к «Псковитянке». К лету сила этого дурацкого запрещения начала мало-помалу слабеть, и на летних программах загородных оркестров стали появляться мои сочинения, ввиду моды на меня, в значительном количестве. Только в провинции усердные помпадуры или помпадурни по-прежнему считали их революционными еще некоторое время.
Занятия в консерватории не возобновлялись. Глазунов и Лядов подали в отставку. Прочие же мои сотоварищи, поговорив и пошумев малую толику, все остались, за исключением почему-то Вержбиловича, Есиповой, уехавшей за границу, и Ф.Блуменфельда, придравшегося к благовидному предлогу, чтобы покинуть консерваторию, чего ему и без того хотелось.
На частных же собраниях, бывавших в это смутное время у Саши Глазунова, было постановлено значительным числом преподающих избрание его директором автономной консерватории. Но дело так на этом и остановилось.
События весны 1905 года в консерватории и вся история с моей особой описаны здесь весьма кратко, но материалы —статьи, письма в редакцию, официальное послание ко мне, содержащее мое увольнение, — имеются у меня в полном порядке. Пускай кто хочет, тот и воспользуется этим материалом, а мне нет охоты входить в подробное описание этой длинной паузы в моей музыкальной жизни[567].
На ле-то 1905 года[568] мы переехали опять в Beчашу. Сын Андрей, хворавший ревматизмом, вместе с матерью уехал за границу и лечился в Наугейме. откуда они вернулись в Вечашу лишь к концу лета. К счастью, лечение принесло желаемую пользу, но для полного укрепления здоровья предполагалось в будущем году еще раз побывать в Наугейме.
Сбитый с толку историей в консерватории, я долго не мог за что-либо приняться. После проб статьи, содержащей разбор моей «Снегурочки»[569], я наконец приступил к осуществлению давнишней мысли —написать учебник оркестровки с примерами исключительно из своих сочинений[570]. Эта работа заняла все лето. Сверх того, партитура «Сказания» готовилась к печати, и многое пришлось переписать начисто и поотделать. Издание на этот раз было предприня-то беляевской фирмой. Упомяну еще о переделке дуэта «Горный ключ» в голосовое трио и об оркестровке его вместе с двумя дуэтами и романсом «Нимфа».
567
3. Материалы, о которых говорит Римский-Корсаков, сохранились полностью в его архиве в РНБ.
569
5. Впервые авторский разбор «Снегурочки» появился в «Русской музыкальной газете», 1908, № 39–40: позднее он вошел в посмертно изданный сборник «Н.А.Римский-Корсаков. Музыкальные статьи и заметки». Судя по датам, написание разбора «Снегурочки» укладывается в промежуток одной недели (27/V— 3/V1905 г.). По-видимому, разбор представляет собой часть задуманного Николаем Андреевичем музыкально-критического труда, посвященного разбору всех его опер. В Семейном архиве Римских-Корсаковых сохранился черновой набросок плана этого сочинения. План написан, видимо, в начале 1900-х гг., гак как доведен лишь до «Сервилии» (1900–1901) включительно, содержит 18 пунктов, кроме заключительных «общих выводов» и предисловия (без обозначения содержания его), и разделен на «три периода». Разбору «Снегурочки» посвящен пункт 8-й, лишь частично совпадающий с содержанием опубликованного разбора, по существу, далеко не законченного. На титульном листе плана рукой Н.А.Римского-Корсакова написано: «разн[ые] статьи и мысли о моих собственных операх Н.Р.-К.» Хотя в этой надписи говорится лишь об операх, однако в содержание плана вошли и более общие вопросы («Состояние моего развития музыкального», «Расцвет моих сил» и т. д.), а также мысли о симфонических произведениях.
570
6. На рукописи набросков к руководству по инструментовке, относящихся к этому периоду, имеется дата: «Начато 4 июля 1905 г.»