27 октября Михаил Александрович возвратился с литовскими полками и быстро восстановил свою власть в Твери. Далее он предпринимает попытку наказать князей Василия и Еремея и с войсками идёт па Кашин, где они скрылись. Но, не дойдя до города, в селе Андреевском Михаил Александрович встретил большую депутацию от дяди Василия Михайловича, возможно, при посредничестве епископа Василия — князья просили мира. Тверской князь заключает с ними договор, подкрепляя его крестным целованием, по которому за ними сохранялись их уделы, а затем заключает мир и с московским князем. При помощи Ольгерда Михаил Александрович не только быстро завоевал и закрепил свои позиции, но и показал Москве, что не собирается подчиняться её воле. Стало очевидно, что конфронтации и с Литвой не избежать.
Москва в срочном порядке готовится к предстоящим сражениям. Спешно сооружается каменное кольцо столицы — белокаменный кремль: за ним великий князь должен чувствовать себя уверенней и спокойнее. Но в борьбе с Ольгердом нужно было еще одно кольцо — из возможных союзников, и московская дипломатия активно работает в этом направлении. Дмитрий Иванович заключает договоры против Ольгерда с приграничными Литве русскими княжествами: князьями Святославом
Смоленским, Константином Оболенским, Иваном Вяземским, Иваном Козельским и, возможно, с сыном Ольгерда Андреем Полоцким83. Возможно, к этому же времени относится договор84, заключённый между Дмитрием Ивановичем и его двоюродным братом Владимиром Андреевичем при посредстве, а скорее, и по инициативе митрополита Алексия. В исторической литературе датировка этого документа различна[73]. Но мы думаем, что именно события 1367 года заставили братьев скрепить свой союз, думая об обороноспособности Руси.
Договор интересен во всех деталях. Хотя братья и росли «с пелёнок» вместе и всю жизнь прошли бок о бок, договором определялся социальный статус каждого. Владимир Андреевич признавал Дмитрия Ивановича за «брата своего старейшего»[74], т. е. своим сюзереном, а «мне князю великому тобе, брата своего, держати в братстве, без обиды, во весмъ»[75]. Братья клялись «быти ны заодинъ», но при этом определялось неприкосновенное право каждого на свою вотчину и невмешательство во внутренние дела друг друга, определялся статус бояр и слуг каждого князя. Договором особо подчёркивалось дипломатическое и военное партнёрство братьев, «а кто будетъ мне недругъ, то и тобе недругь. А тобе, брагу моему молодшему, без меня не доканчивати, ни съсылагися ни с кем же»[76]. Не обойдён важный вопрос — выплаты ордынской дани. Князь Владимир обязуется сдавать в великокняжескую казну положенную часть ордынской тягости. «А тобе, брату моему молодшему, мне служи ги безъ ослушания… а мне тобе кормити по твоей службе…»[77]- во всех военных походах после этого были братья рядом, в самых ответственных и решающих сражениях всегда побеждал врагов Владимир Андреевич во славу Великого князя.
Обстановка всё более обостряется. Неспокойно в этот год на пограничных рубежах Руси. В Поволжье вновь активизировались татары. Сарайский хан Пулад-Тимур (Булат Темирь в русских летописях), очередной временщик[78], пришёл ратью в землю нижегородского княже-ства и пограбил уезды вплоть до самой Волги. Дмитрий Константинович совместно со своими братьями и сыновьями «собравъ воя многы» ринулся на защиту своей Отчизны. Пулад-Тимур, не располагая, вероятно, достаточным количеством воинов, не рискнул сразиться с нижегородским войском и бежал за реку Пьяну (сколько ещё сражений при-дется повидать этой реке!), по здесь был настигнут и разбит. Остатки его войска бежали в Орду, где Пулад-Тимур был убит ханом Азизом[79].
На северо-западе Руси началась война Новгорода и Пскова с Тевтонским Орденом. В силу каких-то обстоятельств в этот год «быша Новогородци съ Псковичи не во единомыслии»[80], чем и воспользовались немцы. Они напали на город Изборск, взять его не смогли, но пожгли всё вокруг. Затем повоевали псковские волости, сожгли псковский посад и «отъидоша прочь, а пакости имъ не бе ничего»[81]. Такая безнаказанность обусловлена была тем, что в это время в городе не было ни князя, ни посадника. Они с основным войском находились где-то в разъезде, и жителей спасли лишь только каменные стены. После этого псковичи посылают послов в Новгород, чтобы те помогли им против немцев: «господо братье, како печалуетесь ними, своею братьею»[82]. Но новгородцы пока не пожелали нарушать крестное целование, данное немцам, так как мною новгородских купцов было в это время в их городах, а в Новгороде находились немецкие купцы. Они лишь послали посольство во главе с протопопом Савой для решения возникшего конфликта. События Северо-Западной Руси, казалось бы, были делом Новгорода и Пскова, но тем не менее в них всё более втягивается Москва, без участия и влияния которой уже не происходит ни одно событие.