Лев этот дважды ускользал от нас, и в обоих случаях я мог без особого труда убить его, но не убил, потому что он принадлежал Мэри. В последний раз ошибку допустил Батя. Ему так хотелось помочь Мэри убить льва до своего отъезда, что он ошибся, как это порой случается, когда очень уж сильно чего-то хочешь.
Потом, уже вечером, мы сидели у костра, и Батя курил трубку, а Мэри записывала что-то в дневник, которому доверяла все, чем не хотела делиться с нами: головные боли, разочарования, то новое, что ей довелось узнать и чем не хотелось хвастаться в разговорах, победы, которые озвученными могли лишь потускнеть. Она писала в палатке-столовой при свете газовой лампы, а Батя и я сидели у костра в пижамах, халатах и противомоскитных сапогах.
— Это чертовски смышленый лев, — заметил Батя. — Будь Мэри чуть выше ростом — сегодня он не ушел бы от нас. Но я сам виноват.
Мы оба знали о его ошибке, но избегали говорить о ней.
— Мэри убьет его. Но запомни вот что. Я не думаю, что он очень смелый. Он очень умный. Но если его ранить, у него хватит храбрости на все. Смотри не допусти этого.
— Сейчас я стреляю вполне прилично.
Батя промолчал. Он думал. Потом я услышал:
— Лучше, чем прилично, если на то пошло. Самонадеянность — это лишнее, но сохраняй уверенность в себе. Он непременно ошибется, и ты убьешь его. Хорошо бы у какой-нибудь львицы началась течка. Тогда он не будет привязан к логову. Правда, в это время они ждут потомство...
— Какую же ошибку он допустит?
— Обязательно допустит. Сам увидишь. Жаль, я должен уехать раньше, чем Мэри убьет его. Позаботься о ней, как должно. Проследи, чтобы она спала. Очень уж надолго затянулась для нее эта охота. Дай отдохнуть и ей, и этому проклятому льву. Не преследуй его слишком настойчиво. Пусть станет увереннее.
— Что-нибудь еще?
— Если сумеешь, сделай так, чтобы Мэри отстреливала животных на мясо и тоже набиралась уверенности.
— Я собирался научить ее подкрадываться к животным на пятьдесят ярдов, а потом, может, и на двадцать.
— Может сработать, — кивнул Батя. — Все остальное мы уже испробовали.
— Я думаю, сработает. Потом она сможет отстреливать их и с большего расстояния.
— Она ужасно стреляет, — заметил Батя. — Но кто знает, что может измениться за два дня.
— По-моему, я все правильно рассчитал.
— Согласен с тобой. Только когда вы пойдете на льва, забудь о своих двадцати ярдах.
— Само собой, — кивнул я. — Разве что мы сами не наткнемся на него на таком расстоянии.
— Об этом я бы не волновался, — заверил меня Батя. — Но пожалуйста, обдумай все тщательно.
— Я сделаю все так, как ты меня учил.
— Не уверен, что это чертовски здорово, — покачал головой Батя.
Около четырех часов я послал за Нгуи, а когда он пришел, попросил его позвать Чейро, взять оружие и сказать Мутоке, чтобы тот подогнал джип.
— Прихвати еще кого-нибудь помочь нести тушу, — добавил я. — Тебе можно есть гну?
— Да. Но лучше пофу[15].
— Я знаю. Но канн сейчас нет. Уже две недели я не встречал ни одной.
— А импалы?
— Подстрелим импалу или томми и одну антилопу гну.
— Мзури.
Мэри писала письма, и я сказал ей, что послал за машиной, а потом пришли Чейро и Нгуи. Они вытащили из-под коек зачехленное оружие, и Нгуи собрал «спрингфилд». Они нашли патроны, пересчитали их и проверили те, что были с литыми пулями, для «спрингфилда» и «манлихера». Это были первые приятные мгновения предстоящей охоты...
— На кого мы будем охотиться? — спросила Мэри.
— Нам нужно мясо. Проведем эксперимент, о котором мы говорили с Батей, потренируем тебя перед охотой на льва. Я хочу, чтобы ты подстрелила гну с двадцати ярдов. Вы с Чейро подкрадетесь к ней вдвоем.
— Уж не знаю, сумеем ли мы подобраться так близко.
— Вы справитесь. Только не надевай свитер. Возьми с собой и, если станет прохладно, наденешь по дороге домой. И закатай рукава сейчас, если есть такая необходимость. Пожалуйста, дорогая.
У мисс Мэри вошло в привычку перед выстрелом обязательно закатывать правый рукав охотничьей куртки. Возможно, она хотела лишь отдернуть манжеты. Но движение это могло спугнуть животное за сто ярдов или даже дальше.