Пока я размышлял, солнце этих миров снова скрылось среди скопившихся облаков, и скоро струи дождя стали поливать вздыбившуюся гладь реки и толпы, собравшиеся под темнеющим небом на Набережной. Когда Король спустился с лесов, солнце блеснуло в последний раз, залив мгновенным сиянием и его фигуру в белом, и величественную арку, прорисованную на фоне чернеющего штормового неба. Облака нависали все ниже. Холодный ветер со свистом пронесся по улице Дворца и Порта, река обрела свинцово-серый цвет, а деревья на Набережной затрепетали. Парад был завершен. Через полчаса пошел снег.
Когда машина Короля двинулась по улице Дворца и Порта, а толпа стала шевелиться и растекаться подобно галечной отмели под натиском неторопливого прибоя, Эстравен снова повернулся ко мне, сказав:
— Не пообедаете ли вы сегодня вечером со мной, мистер Ай?
Приняв его предложение, я испытал скорее удивление, чем удовольствие. Эстравен немало сделал для меня за последние шесть—восемь месяцев, но я не рассчитывал получить от него такой знак благоволения, как приглашение в дом. Хардж рем ир Тибе по-прежнему держался рядом с нами, подслушивая, и я предполагал, что он ожидал услышать. Почувствовав раздражение от того, что меня впутывают в какую-то интригу, присущую, скорее, женщинам, я сошел с платформы и затерялся в толпе, проталкиваясь сквозь которую презирал себя за ту роль, которая была мне отведена. Я был не намного выше среднего геттенианина, но в толпе разница была заметнее. Смотри, это он. Это Посол. Конечно, все это было частью моей работы, но со временем она становилась отнюдь не легче, а тяжелее; все чаще и чаще я мечтал об анонимности, которая помогла бы мне обрести самого себя. Я хотел быть неотличимым от всех прочих.
Через пару кварталов я повернулся, чтобы двинуться к моим апартаментам, и внезапно толпа стала редеть, увидев, что рядом со мной идет Тибе.
— Все прошло безупречно, — сказал кузен Короля, улыбаясь мне. Его длинные, чистые, желтоватые зубы появились и исчезли на таком же желтоватом лице, покрытом морщинами, хотя он был отнюдь не стар.
— Прекрасное освящение, сулящее успех новому Порту, — сказал я.
— Да, в самом деле. — Снова показались его зубы.
— Церемония укладки замкового камня была очень внушительной.
— Именно так. Она пришла к нам из давних времен. Но я не сомневаюсь, что Лорд Эстравен все объяснил вам.
— Лорд Эстравен очень любезен.
Я старался говорить вяло и равнодушно, но все же слова, сказанные мною Тибе, обретали какой-то двойственный смысл.
— О да, в самом деле именно так, — сказал Тибе. — Лорд Эстравен в самом деле пользуется широкой известностью из-за своей любви к иностранцам. — Он снова улыбнулся, и каждый из его тридцати двух зубов, казалось, смотрел на меня с каким-то странным двойным смыслом.
— Мало кто из иностранцев ощущает себя столь покинутым, как я, Лорд Тибе. И я очень благодарен, если встречаю любезность.
— Да, конечно, да, конечно! Благодарность — редкое возвышенное чувство, воспеваемое поэтами. Оно столь редко встречается в Эренранге, и я не сомневаюсь лишь потому, что оно непрактично. В какие трудные времена, которым чужда благодарность, мы живем. Все идет не так, как в дни наших предков, не так ли?
— Вряд ли мне это известно, сэр, но такие же сетования я слышал и в других мирах.
Тибе посмотрел на меня так, словно хотел удостовериться, не сошел ли я с ума. Затем он снова обнажил свои длинные желтые зубы.
— Ах да! В самом деле! Я совсем забыл, что вы прибыли с другой планеты. Хотя я не сомневаюсь, что, если бы вы могли забыть этот факт, жизнь здесь в Эренранге стала бы для вас куда проще, безопаснее и живее, а? Это именно так! Вот моя машина, я оставил ее здесь на полпути. Я был бы рад предложить вам подвезти вас на ваш остров, но на мне лежат определенные обязанности, и я спешу в Дом Короля, чтобы мои бедные родственники не потеряли хорошего расположения духа, понимаете? В самом деле! — сказал кузен Короля, влезая в маленький черный электромобиль и, повернувшись ко мне, он еще раз одарил меня лицезрением своих зубов и глаз в паутинке морщин.
Я двинулся к себе домой на мой остров.[2] Его палисадник перед фасадом наконец показался из-под растаявшего снега, а зимняя дверь, взнесенная над почвой на десять футов, была открыта на те несколько месяцев, пока не вернется осень и не повалят глубокие снега. Неподалеку от здания, утопая в грязи, во льду и топча первые стремительные весенние ростки, стояла, разговаривая, какая-то молодая пара. Их правые руки были сплетены. Они были в первой стадии кеммера. Тяжелые мягкие хлопья снега плясали над их головами, когда они босоногими, сплетясь руками, глаза в глаза, стояли в ледяной грязи. Весна приходит на Зиму.
2
Кархош, остров — слово, принятое для обозначения дома, где сдаются квартиры, в которых живет большая часть городского населения Кархида. Остров содержит в себе от 20 до 200 отдельных комнат и общие кухни; некоторые используются как гостиницы, другие как кооперативные коммуны, и есть такие, которые объединяют в себе оба типа. Они представляют собой типично кархидский фундаментальный институт как Очаг, хотя ему недостает типичной генеалогической стабильности Очага.