В марте 1921 года было отремонтировано, например, всего 5 автомобилей и 5 мотоциклов.
Только в 1923 году партийная организация завода АМО заявила о готовности к самостоятельному автостроению.
На этом основании в апреле 1924 года Советское правительство отпустило заводу 1 миллион 600 тысяч рублей и обязало коллектив выпустить в текущем году не менее десяти автомобилей. Это было, конечно, ничтожно мало. Но нужно было начинать с чего-то.
3
Организация социалистического хозяйства вызвала к жизни неоглядное количество проблем. Их нельзя было решить все сразу. Следовало, как говорил В.И. Ленин, выделить основное, главное, «особое звено цепи», ухватившись за которое, можно было удержать всю цепь. [1]Этим «особым звеном» стала индустриализация страны. Так было записано в решениях партийных съездов и конференции тех лет.
В праздник 7 ноября 1924 года десять полуторатонных грузовиков выехали из ворот завода. Их кузова были выкрашены в ярко-красную краску, к бортам были прикреплены кумачовые полотнища с лозунгами «Да здравствует РКП (б) — авангард рабочего класса», «Рабочий-хозяин строит автопромышленность, которой не было у капиталиста-хозяина». За баранкой головной машины сидел сам Владимир Иванович Ципулин, вторую машину вел бригадир слесарей-сборщиков Николай Королев. Вслед колонне до самой Крестьянской заставы бежали любопытные мальчишки.
Лихачев был свидетелем этого заводского триумфа. Он видел, как автомашины медленно проехали по Красной площади. С трибун водителям бросали цветы, кричали «ура» и аплодировали.
Первые советские автомобили не были полностью оригинальны. Их построили по образцу «фиата» и назвали АМО-Ф-15. Однако для только рождающейся автопромышленности было важно уже и то, что сделаны они были из советских материалов, советскими мастерами.
В июле 1925 года две машины АМО-Ф-15 вышли в международный пробег. Правда, маршрут пробега пролегал только по территории СССР: Ленинград — Москва — Курск — Тифлис — Москва, но пробег именовался «международиым», потому что в нем принимали участие грузовые и легковые автомобили иностранных фирм: «Мерседес», «Форд», «Рено», «Даймлер» и другие. Победу одержал грузовик АМО-Ф-15. он пришел в Москву первым, получил приз, и это вызвало сенсацию в мировой печати.
Знакомясь с Лихачевым, Владимир Иванович Ципулин рассказал о прошлом завода и упомянул с гордостью, что за 1925/26 хозяйственный год было выпущено уже 275 машин АМО-Ф-15, но сколько сможет выпустить Московский автомобильный завод в 1927 году, он не знал. Одних деталей было заготовлено на тысячу машин, других совсем не было. Не мог ответить на этот вопрос и сам председатель Автотреста. Владимир Иванович думал, что завод при нормальных условиях и при работе в три смены может давать по 4500 машин в год. Председатель Автотреста Урываев пожимал плечами:
— Зачем так много, — недоуменно говорил он.
— Придется тебе, товарищ Лихачев, прежде всего насчет плана подумать, — сказал Холодилин не без назидательности.
Лихачев назидательности не любил, но не спорил.
— Будет сделано, — усмехнулся он по-мальчишески. — Что без нас было — слышали, что при нас будет — увидим, — пробормотал он и начал прощаться.
Когда молодой директор вышел из кабинета, Федор Иванович Холодилин сказал главному инженеру доверительно:
— Ну дай бог нашему теляти да волка съесть!
Глава третья
1
Здесь следует сделать небольшое отступление.
Иван Алексеевич был подростком, когда его семья перебралась в Москву. Поселились они на Малой Бронной во флигеле с полатями, русской печью и сенями, где на длинной скамье стояли ведра, а на стене висело коромысло. Электричества не было. Жгли керосиновые лампы. За водой ходили к колонке на Спиридоновку — улицу, поросшую мелкой «гусиной» травой. Эта улица пролегала в центре Москвы рядом с Палашовским рынком. Сюда спозаранок приезжали телеги с деревенской снедью. Пахло дегтем и сеном. Ржали лошади, звенели бубенцы. Была полная иллюзия сельской патриархальной жизни. Но мать с грустью вспоминала родное село.
— Что здесь, в Москве? — говорила она. — Вот в деревне хорошо. Весело. Петухи поют, собаки лают…