Лишенцы, которые были подвергнуты репрессиям и оказались в заключении или в ссылке в конце 1920-х — начале 1930-х гг. не могли обращаться с ходатайствами о досрочном освобождении в судебные инстанции. Циркуляр наркомата юстиции РСФСР от 22 марта 1931 марта предписывал «в случаях, когда наблюдательной комиссией отказано заключенным в досрочном освобождении на том основании, что они принадлежат к числу классово-чуждых, лишённых избирательных прав, подаваемые ими жалобы на постановления наблюдательных комиссий в суд не направлять, а судам такие жалобы в случае их поступления не рассматривать»[301].
Лишенцы подвергались уголовным наказаниям за попытки скрыть факт отсутствия у них прав голоса при устройстве на работу. Постановление Президиума ВЦИК от 30 октября 1931 г. предписывало органам прокуратуры на местах возбуждать преследование «в отношении всех лиц, давших ложные сведения о наличии у них избирательных прав и пользующихся в связи с этим правами, им не принадлежащим»[302].
На основании изложенных фактов можно сделать следующие выводы. С самого момента возникновения института лишения избирательных прав по социальному признаку, оно было связано с существенными ограничениями в социальной сфере. С 1918 г. система этих ограничений постоянно развивалась и охватывала всё новые области политической и общественной жизни. Своё окончательное оформление она приобрела в эпоху «великого перелома». С этого времени лишенцы фактически оказались на положении полных изгоев. По точному наблюдению Н. А. Федоровой «„лишенцы“ становились изгоями общества, маргиналами, и эта маргинализация носила дисперсный характер, особенно в 1920-е годы. В условиях новой экономической политики существовала „переходная“ социальная структура, в которой ещё бытовали дореволюционные слои и группы населения. В целях их реструктурирования и проводилась большевиками социальная политика, одним из инструментов которой была практика отстранения от общественной жизни и ущемление в социально-экономическом плане тех категорий населения, которые определялись как политически опасные»[303].
Действия местных властей в отношении социальных ограничений для лишенцев основывались на нормах и требованиях Российских и Союзных законов. Тем не менее, обычным делом были и «перегибы», особенно в период коллективизации. Поселковые, сельские, городские и районные Советы, поощряемые партийными комитетами, накладывали на лишенцев дополнительные ограничения. Чаще всего это выражалось в выселении граждан, потерявших права голоса из домов и квартир, конфискации их имущества, изгнании детей лишенцев из школ. Подобные действия иногда вызывали негативную оценку со стороны центральной власти и осуждались как недопустимые. Однако на практике, произвол в отношении лишенцев, творимый местными властями оставался повсеместным явлением.
302
Социальный портрет лишенца. (На материалах Урала.) Сборник документов. Екатеринбург. 1996. С.96.
303
Федорова Н. А. Лишенцы 1920-х годов: советское сословие отверженных. // Журнал исследований социальной политики. 2007. Т. 5. № 4. С. 495..