Председатель Носищевского сельсовета Павлиновского района Сухиничского округа Гераськов защищал некоторых потенциальных лишенцев. В частности, сельсовет под его руководством «всё время спасал… от лишения избирательных прав» кулака Антощенкова, который ссуживал бедноте хлеб «на кабальных условиях»[516].
В одной из статей, опубликованной в середине марта 1930 г. в «Рабочем пути», и посвященной первым итогам кампании по коллективизации указывалось, что «исключительная засорённость сельсоветов» Западной области «не могла не сказаться во всей работе по… ликвидации кулачества». В результате «многие сельсоветы… занимаются обсуждением „хороших“ и „плохих“ лишенцев, восстановлением их в правах и принятием их в колхозы»[517].
Иногда помощь лишенцам оказывали даже партийные и комсомольские организации. В Малозавильском сельсовете Слободского района группа бедноты и середняков потребовала лишить избирательных прав «бывшего торговца, спекулянта хлебом, лыками и самогонщика Глушакова». Но ячейка ВЛКСМ выдала ему «отзыв, что он проявил лояльность к Советской власти». Такую же справку о лояльности получил и А. Миронов — «бывший арендатор трёх имений», когда его «хотели лишить прав голоса». Более того, его сын был принят в комсомол, и ячейка «укрыла» его «во время проверки социального положения всех членов»[518].
Бывали случаи, когда лишенцы свободно допускались на собрания, посвященные таким важным вопросам, как организация колхоза или перераспределение налогов. При этом им не только давали возможность выступить, но иной раз и оказывали определённое уважение. Так, в начале февраля 1930 г. на сход в деревне Пузырёвщина Тиличенского сельсовета Гринёвского района Смоленского округа пришёл «лишенец, бывший офицер царской армии». Он выразил «желание вступить в колхоз», и при поддержке «подкулачников» «был проведен даже в президиум собрания»[519].
Лишенцы на сходах и собраниях выступали, и нередко, с критикой политики коллективизации. Так, на пленуме сельсовета в деревне Жабово Дубровского района Рославльского округа, состоявшемся 14 января 1930 г., «группа кулаков, индивидуально обложенных и лишенцев» открыто выступала «против инициативы бедняцко-середняцких масс — коллективизировать весь сельсовет»[520].
В деревне Рытино Руднянского района Смоленского округа «кулак-лишенец» в феврале 1930 г «сорвал собрание по самообложению»[521].
В деревне Краснослободка Суражского района Клинцовского округа местные партийная и комсомольская организации «открыли избу-читальню… в доме лишенца». Хозяин, воспользовавшись этой ситуацией, начал организовывать у себя собрания граждан, недовольных действиями властей. В конце концов «он выгнал из избы-читальни комсомольцев, проводивших политические занятия» и превратил её в «гнездо чуждых»[522].
Как и прежде, многие учителя, и работники образования помогали лишенцам восстанавливаться в избирательных правах и защищали от преследований их детей. В селе Каспля Смоленского района заведующий школой — семилеткой Соколов (бывший помещик) и преподаватель Мамонтов выступили против исключения «сына лишенца Андреева, скрывшего своё социальное происхождение». Они заявили: «Его исключать не надо. Он хороший ученик»[523].
В школе второй ступени города Почеп Клинцовского округа (самая «засорённая социально чуждыми» школа в Западной области) в 1930 г. «на практику по счетоводной линии были посланы… лишенцы, а пролетарским детям в их просьбе о посылке на практику отказано»[524].
В тоже время антагонизм между лишенцами и полноправными членами общества продолжал нарастать. Этим активно пользовалась власть для разжигания социальной ненависти к «социально чуждым». При этом применялись различные приёмы. Во время проведения чисток на государственных предприятиях организовывались своего рода соревнования между различными частями или подразделениями рабочего коллектива по выявлению «социально чуждых». А. Т. Твардовский в очерке, посвященном заводу «Красный профинтерн» в городе Бежица, написанном во второй половине 1930 г., так описывал подобное соревнование: «Если в деревообделочном выявлены в рабочей среде лишенцы — братья Бодриловы, недавние торговцы мясом, т. е. проявлена классовая бдительность, серьёзное отношение к вопросу о „вездесущности“ лишенцев, то цех большегрузных вагонов создаёт специальную бригаду по выявлению чуждых элементов на производстве»[525].